Следующая ступень
Шрифт:
Утром в школе Тома был никакой. Он просто расплывался по своей парте и «медленно моргал». Это, словно красная тряпка на быка, действовало на его Сенсеев, заставляя раз за разом поднимать его, спрашивать, вызывать к доске.
И Нагору, практически на автомате, не задумываясь, что-то им отвечал, после чего у них отвисали челюсти, и больше они его до конца урока не трогали, чего ему собственно было и надо.
На большой перемене Тома вяло ковырялся палочками в своей порции захваченного
Так-то в этом ничего необычного не было: Тома и раньше постоянно готовил самому себе бенто, так как давиться булочками-шоколадками из буфета или невкусной едой, без души приготовленной в школьной столовой, не желал, а готовить ему было некому, так как жил он один. Но было одно необычное обстоятельство, приковывающее к его столу, и к нему самому, массу взглядов из-за других столов.
Это обстоятельство звали Шиной Кобаяси, и оно увлечённо поедало вторую половину бенто Томы из его коробки.
И это после того, как их двоих только вчера увёз из школы в неизвестном направлении сам Харада Акио, Наследник Клана Харада… по непроверенным данным, жених этой Шины Кобаяси… Принцессы кораблестроительной Империи Кобаяси.
Каково место совершенно обычного и непримечательного Нагору Томы во всех этих раскладах, было совершенно непонятно. Что порождало массу самых разнообразных слухов, версий, домыслов и перемыслов. Косточки этим двоим активно перемывали всей школой.
Ну, а чем ещё в школе заняться? Не учиться же, в самом-то деле?
Более-менее ожил Тома только к началу клубных занятий. Хоть тело и болело нещадно после перегрузок, которым он подверг его накануне, но желание многое проверить, а кое-что и попробовать, горело внутри, заставляя перешагивать через собственную немощь.
Сенсея в их Клубе Кендо звали Хамада Генширо. Он был крепким сорокалетним дядькой, среднего роста, худым, но при этом, крепким, как морёный дуб перевитый кожаными ремнями. Но при этом добродушным, улыбчивым, любящим хорошую шутку, а иногда и крепкое словцо.
Сам себя Хамада-Сенсей Мастером не считал. Крепким середнячком — да. Опытным и кое-чего повидавшим бойцом — тоже да. Но не Мастером Меча и не грозным воителем. Его меч, как иногда говорят, был чист и крови не пробовал. Хамада был бойцом от спорта. Турнирным воином, а не убийцей.
Томе Хамада-Сенсей всегда нравился. Да и занятия Кендо, Нагору, если честно, любил. Не только по инерции на них он ходил. Эти занятия доставляли ему удовольствие.
— О, Нагору-кун! Здравствуй, что-то неважно выглядишь, — поприветствовал его Хамада-Сенсей. На прошлой тренировке Тома отмалчивался и больше упирал на попытки разобраться во всём том «наследстве», что свалилось на него с лёгкой руки Киотского Демона. Хамада не сильно к нему лез, видя его сосредоточенно сведённые к переносице брови. Даже заданий не давал и не поправлял. Иногда ассистировал,
Сегодня… Тома был в несколько ином настроении. Как минимум, так сильно не хмурился. И, хоть и был вялым, но вялым расслаблено, а не подавленно.
— Кони чива, Сенсей, — поприветствовал Хамаду Тома. — Перетренировался немного вчера.
— Да? Что делал? Как именно тренировался? — заинтересовался тот.
— Бой с Учеником Демона на пределе своих сил считается? — спросил Тома, всё ещё слегка сиплым голосом после вчерашнего. Хоть молодость и козырная карта, но восстановление и в шестнадцать лет идёт не мгновенное.
— Пожалуй, — хмыкнул Хамада. — А чего ж не с самим Демоном?
— С самим Демоном слабоват я ещё в коленках. Еле удрал от него позавчера.
— То есть, так и не расскажешь, откуда такой внезапный прорыв в технике? — погрустнел Хамада.
— Сенсей, — посмотрел прямо в глаза своему учителю Тома. — Я ведь вам уже рассказал. Причём, чистую правду. Вы решили, что это шутка, да?
— Экхм… — споткнулся об этот взгляд и отставил шутливый тон в сторону Хамада. — Очень… похожий был на шутку рассказ.
— Если бы, — без веселья криво улыбнулся Тома. — Когда просыпаешься в незнакомой квартире, голый, с гудящей головой и следами инъекций на теле, то как-то смеяться совсем не тянет.
— То есть… ты действительно…
— Да. Я не помню четыре с половиной дня своей жизни. Зато, уже трижды встречал Киотского Демона. И это… совсем не радужные воспоминания.
— Значит, я был прав? — нахмурился Хамада.
— В чем?
— В том, что твои движения, твоя новая техника и стойки… они взяты с тех Мастеров?
— Не знаю, как, Сенсей, — вздохнул Тома. — Но Демон действительно научился «забирать» технику убитых им людей… и передавать её. Я — один из его подопытных. На мне, и таких, как я, он тестирует технологию. Боюсь даже представить, для чего именно.
— Таких, как ты? — ещё сильнее нахмурился Хамада.
— Да, Сенсей. Я не один такой. Он берёт подростков примерно шестнадцати лет и впихивает в них… «пакет», будем так это называть. А потом отпускает в свободное плавание и натравливает друг на друга.
— То есть, «Ученик Демона», это…
— Да. Второй такой же подросток, как я.
— И кто… победил?
— Я жив, Сенсей. Какой ещё ответ нужен?
— Ты… жив. А он…
— А он — нет.
— То есть ты… того парня… убил? — совсем помрачнел Хамада.
— Убил, — вздохнул и опустил глаза Тома. Потом снова поднял глаза на Сенсея. — Вы теперь сдадите меня?
— Нет, — подумав, ответил Хамада. — Я понимаю, что такое, когда зажимают в угол. Когда остаётся только умирать или драться. В Киото сейчас идёт война, как бы кто это не называл. Но у тебя действительно не было выбора, Нагору-кун?