Следы на камне
Шрифт:
Трицератопс — трехрогий ящер.
У трицератопса передние ноги тоже были короче задних; но ходил он, опираясь на все четыре ноги; поэтому зад у него поднимался гораздо выше переда и огромная, составлявшая треть всего тела голова почти прижималась к земле; казалось — он весь пригнулся, готовясь к прыжку.
Морда трицератопса напоминала чудовищный клюв, затылок и шея защищены были крепким костяным щитом, похожим не то на капор, не то на воротник; длинный хвост волочился по земле.
В
Такой же странной фигурой — зад выше передней части — отличался и стегозавр.
Скелет стегозавра.
Но он был еще гораздо уродливее. Он был больше слона, у него был громадный живот, а голова была совсем маленькая. Зубы его не могли справиться даже с травой, если она не была нежной и тонкой. Понятно, в такой маленькой голове и мозга было очень мало. Тело стегозавра весило раз в сто больше человеческого тела, но мозг его был не больше мозга котенка; если бы собрать мозги у двадцати стегозавров, то все они, вместе взятые, весили бы меньше, чем мозг одного человека. Так мал был головной мозг стегозавра. Вообще стегозавр не мог бы жить, если бы у него не имелось странного приспособления: в помощь головному мозгу у него имелся еще второй мозг, который помещался в задней части его тела и управлял движениями этой части и хвоста. Но и с двумя мозгами жить стегозаврам было, вероятно, нелегко. По крайней мере, они вымерли прежде других ящеров.
У стегозавра не было рогов; его оружие помещалось не спереди, а сзади — на хвосте. Он хлестал врага огромными шипами своего хвоста.
Кроме того, все его тело было защищено костяной броней, и по хребту шли в два ряда выступы, напоминавшие огромные твердые листья.
Если некоторые потомки анхизавра — например, цератопсы и стегозавры — стали ходить на всех четырех ногах, то другие, наоборот, приспособились довольно хорошо к двуногому хождению. За полтораста миллионов лет до человека совершили они тот подвиг, которым привыкли гордиться мы: стали на задние конечности, освободив передние для хватания.
Один древнегреческий философ дал уже давно такое определение человека: человек, сказал он, это двуногое существо без перьев. Если бы этот философ видел когда-нибудь игуанодона, ему пришлось бы отказаться от своего определения, потому что игуанодон был как раз существом двуногим и без перьев.
И все же он совсем не был похож на человека. Вы можете убедиться в этом, взглянув на рисунок этой страницы.
Двуногий ящер. Толстый хвост помогал ему удерживать стоячее положение.
Его кости скорее походят на птичьи: они тоже полые внутри, так что весят сравнительно мало.
Конечно, игуанодон не был птицей, — у него не было даже зачатка крыльев, — но из всех живущих в наше время существ к игуанодону ближе всего по строению костей страус, огромная птица, разучившаяся летать.
Когда игуанодон стоял, опираясь на свой хвост, он достигал в высоту четырех с половиной метров, — значит, был почти в три раза выше человека; но он стоял все же не прямо, а сутулясь; если измерить его скелет от головы до кончика хвоста, получится десять метров.
Игуанодон был травоядным животным; при таком росте ему ничего не стоило срывать руками с деревьев листья и отправлять их себе в рот. На
Это удивительно, потому что как раз у человека большой палец отличается от всех других и по форме и по своему положению: он отстоит от других, и именно благодаря этому человеческая рука может так ловко держать любой инструмент.
Неужели же эта особенность человека была и у другого, жившего полтораста миллионов лет назад двуногого существа, у игуанодона?
Нет, особенность большого пальца игуанодона была совсем в другом: этот палец был заострен, и игуанодон пользовался им как кинжалом, когда дрался с врагами. Если большой палец человека можно назвать хватательным пальцем, пальцем труда, то большой палец игуанодона следует назвать скорее боевым пальцем, пальцем, которым игуанодон пронзал врагов.
В музее Всесоюзного Геологического института стоит скелет другого двуногого ящера — манджурозавра.
Скелет манджурозавра в музее ВСЕГЕИ в Ленинграде.
Этот скелет был найден на берегу Амура. Когда вы придете в музей, станьте рядом с этим скелетом, — вы заметите, что вы будете как раз по колено манджурозавру. По строению скелета видно, что манджурозавр мог неплохо плавать. Наверное, большую часть времени он проводил в мелководье прибрежья или в болотах; тут он рылся своей похожей на огромную ложку мордой в грязи и иле, срывая болотные травы и перетирая их, точно теркой, своими частыми, с мелкими бугорками зубами. Зубов у него было очень много; если считать с запасными, которые вырастали на смену стершимся до конца старым, то всего было около двух тысяч зубов. Зубы у манджурозавра росли не там, где у нас. Спереди челюсти у него были беззубы и покрыты роговой пластинкой, как у птиц; зубы росли позади этой пластинки, частые в несколько рядов, точно щетина на щетке.
Скелет поставлен на задние ноги, — так ведь ходил манджурозавр когда он был живым и бродил по Сибири. Большая, похожая на утиный клюв морда почти уперлась в потолок. Если бы этот манджурозавр был жив, он распахнул бы свои челюсти, как капкан, и человек уместился бы у него во рту целиком.
Не все потомки анхизавра перешли на вегетарианский режим. Иные из них остались свирепыми хищниками. Самым большим из таких ящеров был тиранозавр-рекс, по-русски — ящеротиран-царь. Он был так высок, что если бы жил теперь, мог бы свободно доставать до верхушек телеграфных столбов. Зубы у него были большие — каждый зуб раз в пятнадцать больше человеческого — и острые, как кинжалы. На ногах длинные крепкие когти. Весил он гораздо больше, чем слон.
Это был самый страшный хищник из всех, которые когда-либо жили на Земле. Только ума у него было немного: мозг его весил всего полкило, — значит, приблизительно столько, сколько весит мозг новорожденного младенца.
Скелет тиранозавра-рекса.
Тиранозавр был грозой мезозойских лесов, он был сильнее всех, он поедал даже крупных ящеров.
«Была тихая ночь, — пишет один ученый, — тихая лунная ночь семьдесят миллионов лет назад. Там, где теперь вздымают к небу свои вершины Скалистые горы, там тогда была широкая равнина, залитая водой, мелководное внутреннее море. Воздух был теплым, и тяжелый запах подымался от болотистых лугов. Спокойно стояли пальмы и вечнозеленые хвойные деревья. Низко опустив свою трехрогую голову, по лугу бродил, похожий на огромного буйвола, трицератопс. Он щипал траву, срывая листья со свесившихся ветвей.