Следы на пляже

Райс Луанн

«Я должна теперь уехать», – сказала Мэделин.

Хорошо, так же поступит и Джек. Он был бы просто идиотом, если бы решил, что можно вмиг остановить движение.

– Дорогая, – сказал он, протягивая к дочери руки.

– Ты обижаешь меня, – причитала она, дергая себя за волосы. – Разве ты не мог мне сказать? Ты обижаешь меня, папа! Сначала ты запретил мне видеться с тетей Мэдди, а теперь отрываешь меня от Стиви! И от Пегги! Я не хочу ехать в Шотландию! Я не хочу туда, не хочу…

Рыдая, она бросилась по ступенькам вверх. Ее вопли доносились

через потолочные балки, как будто сердце ее было разбито, а Джек сидел внизу на стуле, и его собственное сердце истекало кровью.

В эту ночь Стиви не могла уснуть. Она лежала в постели, слушая удары волн, и с болью чувствовала, что над жизнью Нелл нависло нечто разрушающее. Буря на море усиливалась, и ветер с каждым часом становился сильнее. Луна потускнела, но еще была видна ее четверть. Ее слабый свет, просачивающийся через облака, падал в ее окно всю ночь, пока она, в конце концов, не сдалась и не встала с кровати. Надев купальник и рубашку, она спустилась на пляж.

По темно-синему небу двигались узкие облака, скрывая свет. Стиви дошла до конца пляжа, легко ступая по твердому песку. Волны набегали одна на другую, лизали ей лодыжки. Здесь было место ее юности и счастья, разделявшегося Эммой… и Мэделин.

Пляжные девочки сейчас, пляжные девочки завтра, пляжные девочки до скончания веков…

Что она делала неправильно? И почему у нее чувство, как будто она подвела обеих – своих самых дорогих подруг? Она пыталась вернуть Мэделин в семью брата и Эммы, пыталась оказать радушный прием Нелл в своем доме. На сердце было тяжело, она обречена быть отшельницей. Пока она шла, темнота оставалась плотной и тяжелой. Она слушала волны, смотрела на белые барашки набегавших волн, серебрившихся в лунном свете. Сырой, соленый бриз дул с востока, хлестал ее по щекам.

Когда она дошла до пешеходного мостика, она сбросила рубашку на песок и осталась в одном купальнике. Ей необходимо было поплавать, почувствовать соленую воду, поддерживающую ее на плаву, – ей так была нужна поддержка, хотя бы от моря. Был полный отлив, такой низкий, какой только мог быть. Она не купалась голышом с того самого утра, когда Джек сидел на променаде, глядя на нее. Вспомнив это, она обернулась – он был здесь. Стиви застыла, потом пошла к нему. Он шел ей навстречу.

– Привет, – сказала она.

– Привет.

– Из всех пляжей всех океанов ты пришел на мой, – сказала она.

Они стояли друг против друга, касаясь друг друга пальцами, когда она подняла голову и попыталась заглянуть в его глаза. Его волосы падали на лоб, она видела это в лунном свете.

– Прости, что я проговорилась Нелл про Шотландию, – сказала она. – Я думала, она знает.

– Недавно я пробовал навести ее на эту тему, – сказал он. – Но она очень упряма по отношению к вещам, к которым испытывает предубеждение. Вообще, не волнуйся. Так или иначе, но надо было все ей сказать.

– Она в порядке?

Он кивнул:

– Сейчас да. Упреки и слезы продолжались полночи, но она, в

конце концов, дорыдалась до того, что уснула. Все это время я был с ней. Мне было необходимо прогуляться. Ты собираешься плавать?

– Да, – сказала она.

– Я тоже. Пошли.

Он сбросил свою одежду рядом с ее, и они вошли в набегающую волну. Ночной воздух был прохладным, так что вода показалась теплой. Стиви плыла быстро и уверенно, прямо к наплавному плоту. Она чувствовала, что прилив начал наступать – ощущая сопротивление, когда она плыла навстречу. Луна в небе опустилась низко, она оставляла широкую золотистую дорожку на поднимающейся черной воде. Она слышала, как Джек плывет рядом, бросила быстрый взгляд на его блестевшую спину.

У нее перехватывало дыхание, но усилия были так приятны. Ей показалось, что он тоже хочет заставить себя расслабиться. Ее мышцы напряглись, когда она ускорила темп, наращивая скорость. Джек приложил все усилия, догоняя ее у плота. Они поднялись на плот вместе, смеясь. Она отряхнула волосы и села рядом с ним.

– Твоя мать не предупреждала тебя, что нельзя плавать в темноте? – спросил он.

– Об этом она мне не говорила, – сказала Стиви. – Она была очень высокого мнения о пляже и знала, что ночные купания, особенно с другом и в штормовую погоду, да еще при луне, – это высший класс.

– Но ты же не знаешь, друг я сегодня или нет, – сказал он. – Ты знаешь?

– Нет, – ответила она. – Никто не знает. А ты знаешь?

– Я думаю, что мы можем быть друзьями.

– В другие дни я плавала на рассвете. Я не знаю, сколько сейчас времени.

– Наверное, около половины пятого. Я всегда чувствую время. Не могу объяснить, как. Я думаю, что мы можем быть друзьями, потому что я хочу тебе кое-что рассказать.

– Что?

– Приезжала Мэдди взглянуть на меня.

– Джек! – воскликнула она взволнованно.

– Было так здорово ее увидеть, – сказал он, но эти глаза казались больными.

Сердце затрепетало в ее груди; когда она увидела, как он качает головой.

– Что, Джек?

– Мы с Нелл должны уехать.

Она медленно повернулась и посмотрела на него, у нее внутри все опустилось.

– Сейчас до меня дошло, что чем дольше мы остаемся, тем тяжелее будет уехать. Она… она совсем сошла с ума от тебя. И от этого места. Я пытался бодриться, сколько мог, – но я не могу вернуть прошлого.

– Но ты сказал, что тебе было приятно повидаться с Мэдди.

– Это тоже тяжело, Стиви. Это слишком много – для нас обоих. Она уехала первая – иначе она не могла бы справиться с собой. В нашей семье слишком большая прореха, чтобы ее можно было закрыть.

– Это не может произойти сразу, – проговорила она.

– Я хотел остаться, – сказал он. – Я хотел. Ты даже не представляешь, как я хотел. Когда ты сказала той ночью, после кино… «оставайся». Твой голос звучал у меня в ушах. И я думал, действительно думал, – что, если так и сделать? Я пытался, я хотел, чтобы это случилось.