Следы погибшего Бога
Шрифт:
Раздалось тявканье дворняжки. Прислушиваясь к отдаляющемуся лаю, Мезенцев уснул…
2. Встреча с ученицей
Наутро он ощутил под головой что-то непривычно мягкое. Это была не завёрнутая в пиджак болванка, холодная и твёрдая, а настоящая подушка – упругая, скорее всего, из искусственного латекса. Кровать Мезенцев почти не чувствовал: ему показалось, что ослабло земное притяжение.
«Такого не может быть! Конечно же, это сон», – решил он и напряг волю, чтобы
Мезенцев открыл глаза, увидел белый пластиковый потолок и ощутил на себе чей-то взгляд.
– Николай Валентинович, с пробуждением вас! – прозвучал ленивый голос незнакомого мужчины. – Если решили, что ещё спите, то ошиблись. Это не сон, а явь… Будем знакомы: Юрий Артёмович.
Мезенцев осмотрелся. Тесная чистая комнатка… Стены успокаивающего зеленовато-серого цвета… Акварельный натюрморт на одной из них… Никакой мебели, кроме тумбочки, стула и крохотного столика…
– Где моя болванка? – испуганно спросил он.
– Рядом на полу, но она вам больше не потребуется. Вы здесь навсегда. Побег невозможен, Николай Валентинович! Мы находимся глубоко под землёй. К тому же, вашу кибитку уже занял другой бездомный. Он официально прописывается там: отправил запрос с утра пораньше.
Голос у Юрия Артёмовича был высоким, холёным и плавным, его можно было принять за женский.
– Как я здесь оказался? – испуганно спросил Мезенцев.
– Наш институт вчера купил вас у администрации свалки.
– Меня продали?
– Ну да, напоили самогонкой со снотворным и продали.
– У нас же демократическая страна!
– Да-да, конечно! Первое в мире государство прямой квантовой демократии! – рассмеялся Юрий Артёмович. – Николай Валентинович, она вам нисколько не затруднила путь на свалку. Почему же должна была помешать оказаться здесь?
Пленник подавленно смотрел на собеседника. Тот был немолодым, но не поседевшим светлым шатеном с нежными чертами чуть одутловатого лица. Оно ещё сохраняло следы… нет, скорее, не красоты, а смазливости.
– Вот так, Николай Валентинович! Нам был нужен именно такой человек, как вы. Без родственников, с погибшей вживкой, без жилья и работы, но интеллигентный и совестливый… Вы ведь в молодости хотели принести пользу науке? Вам предоставилась такая возможность.
– Пользу науке? – ужаснулся Мезенцев, вспомнив об экспериментах над людьми в концлагерях давно минувшего XX века…
* * *
Николай Валентинович встал с постели. Исследователь отшатнулся от него и отошёл на безопасное расстояние: мало ли какая живность может водиться на этом бомже.
– Юрий Артёмович! Вспоминаю только одного известного учёного с таким именем, как у вас. Это наш земляк. Он экспериментально подтвердил существование квантовых струн… но едва ли Истомин стал бы делать опыты над людьми.
– Струны! –
– Бесконечно тонкие и невероятно короткие энергетические нити, из которых соткано мироздание.
– Неплохо, Николай Валентинович. Ну, и память у вас! Пять лет бомжевали на свалке, а такие понятия ещё не забыли. Вы ведь у нас кандидат наук, верно?
Мезенцев скривил губы и молча кивнул. Ему было больно вспоминать прежнюю жизнь.
– Что касаемо того физика, то это я и есть, – Юрий Артёмович коснулся вживки. – Вот, убедитесь!
Над запястьем его левой руки зажглись синие объёмные буквы: «Истомин Юрий Артёмович, директор Института физики субмикромира».
– Не станете же вы меня подозревать в подделке документов? – усмехнулся он и мечтательно добавил: – Кстати, помните, что такое субмикромир?
– Сверхмалые масштабы.
– Приятно слышать такое от человека, который бомжевал пять лет. Это мир объектов в триллион триллионов раз короче бациллы столбняка. Представляете: жалкий микроб рядом с ними выглядит галактикой! Вот с ними-то я и работаю. Очень-очень давно… Мне сейчас вспомнились самые счастливые годы моей жизни. Это было тридцать лет назад. Тогда на Луне ещё действовал ускоритель частиц. Мало кто соглашался на нём работать, а я пошёл! На несколько лет туда отправился, там и женился. Мы с Виллемом были бунтарями. Видели, как разлагается наука, как в ней продвигаются схоласты, карьеристы и криминальные персонажи, и с высоты лунной орбиты плюнули на условности этого гнилого болота… и прославились. Как же мне сейчас не хватает Вилли!
– Второй раз произносите это имя, – пожал плечами Мезенцев. – Но я не знаю, кто это такой.
– Как, вы ничего не слышали о Виллеме ван Гертене? – удивился Истомин. – О великом голландце, который пропал без вести четверть века назад? Да будет земля ему пухом! Я женат на его сестре. Обязательно познакомлю вас с Леночкой. Мы с ней так тоскуем по нему! – вздохнул Юрий Артёмович, а затем спросил тонким слабым голосом: – Хотите закурить?
– Не курю, – ответил Мезенцев.
– Как же я, старый дурак, не догадался! – затряс головой Юрий Артёмович. – Если бы вы курили, то подбирали бы чужие «бычки»… ммм… и наверняка заразились бы какой-нибудь дурной болезнью. Вы же, к счастью, здоровы. Мы проверяли.
– Тогда колите свои реагенты!
– Что ж вы так трясётесь? Не бойтесь, над вами не будут ставить медицинские эксперименты.
– Что вы собрались со мной делать?
– Будет много разных опытов. Например, скоро вы без труда преодолеете скорость света. Будете перемещаться бесконечно быстро, – сказал усмехнулся Юрий Артёмович и прищурился.
В его облике не было ничего азиатского, однако продолговатые серые глаза становились как щёлочки, когда сужались.
– И погибну, правильно?