Следы смоет дождь
Шрифт:
— Предположим, брат ее бомж какой-нибудь — сейчас все может быть, — вот и позарился. Хотя кто знает, как обстоят дела на самом деле, — сама себе призналась я.
Вполне возможно, что все мои предположения пустые домыслы. Просто эта копия навела меня на такие дикие фантазии. Не думаю, чтобы искали в квартире Смолькиной именно эту бумажку. Кто мог знать о ее существовании и о том, что она находится именно у Ксении? Смолькина могла ее сто раз уже выкинуть, а не хранить. Тем более что юридической силы она не может иметь. Это же всего лишь копия.
— Можно
— Конечно, зачем она мне. Бери, — махнула рукой Ксения.
Я еще раз просмотрела папку, но больше ничего интересного не нашла.
— Хорошо. Значит, это не документы. А ценные книги у тебя есть?
При этих моих словах Смолькина побелела.
— Ой, у меня Библия была. Старая очень. Я не помню, какого года издания, но мне говорили, что книга очень ценная. Как же я сразу о ней не вспомнила?
— Библия? — Я искренне удивилась. И тут снова вспомнила про то, что сказали недавно мои гадальные «косточки» — «только посредством духовного развития вы можете изменить свою судьбу». Тут настала моя очередь побелеть. Не тут ли разгадка? Не в Вечной ли книге дело?
Смолькина уже бросилась ее искать. Я пошла за ней в комнату. Ксения стояла, смотрела на книжные полки, на рассыпанные по полу книги и не могла сосредоточиться.
— Ты помнишь, на какой полке она у тебя стояла? — спросила я.
— Нет. Я давно про нее не вспоминала. И не знаю, где она может быть. Но помню, что из Мырина я ее точно привозила.
— Будем искать вместе. Давай все оставшиеся на полках книги просмотрим внимательно, а потом будем с пола каждую поднимать и ставить на полки. Заодно и разберем тут все.
Мне самой не нравилась эта идея, но надо было либо найти Библию, либо убедиться в том, что ее украли. В общем, мы начали трудиться. Вытирали книги тряпками, чтобы не обчихаться, и ставили их на место.
С каждой следующей книгой наши надежды таяли. Библии все не было. Когда часа через три все книги были расставлены на полках, мы окончательно поняли, что ее нет. Значит, тому, кто влез в квартиру, повезло.
Ну это понятно. Но тогда получается, что кража никаким боком не связана с убийствами. Потому что нет смысла убивать троих мужчин, которые никакого отношения к Библии не имеют. Дело еще больше запуталось.
Мы пошли на кухню. Я курила одну сигарету за другой. Ксения варила кофе и уже сама наливала себе коньяк.
— Не переживай, — мне хотелось ее успокоить. — Ну не будет у тебя этой книги. Главное, что ты сама жива и здорова. Зато никто уже не станет врываться в дом — больше не за чем.
— Да. Можно, наверное, сказать, что теперь мне больше ничто не угрожает. — Смолькина звонко и громко рассмеялась. — И к тебе я не поеду. Буду дома. А если кто придет, то пусть попробует со мной справиться.
— Выпей еще и ложись спать, — предложила я Ксении.
Мне надо было уехать, но бросить ее в состоянии пьяной истерики я не могла. Поэтому и подумала, что будет лучше, если она просто заснет. Сегодня она сильно перенервничала.
Ксения нетвердой
Я помогла ей встать и проводила в спальню. Там я разобрала кровать, вдвоем мы справились с ее костюмом, и она легла. Я покурила еще на кухне, потом снова зашла в спальню, убедилась, что Ксения спит, и только тогда позволила себе удалиться, тщательно захлопнув дверь.
Сев в машину, я первым делом стала звонить Мельникову.
— Привет, Андрей, это я. Мне снова понадобилась твоя помощь, — сказала я как можно беззаботнее, стараясь тем самым внушить собеседнику мысль, что то, о чем я попрошу, совсем несложно и не потребует больших усилий.
— А когда ты мне поможешь? Скоро освободишь меня от убийств ваших друзей?
— Я по этому делу и звоню. Андрюша, еще одного нашего друга пытались сбить машиной. Мне подробности узнать надо. Мне известно лишь следующее: сегодня утром на Разина был сбит Олег Таганов, он сейчас в больнице. Поспрашивай по своим каналам, может, свидетели были, машину запомнили. А если уже установили, что за машина, тогда узнай, кто владелец, — попросила я.
— Я понял, что тебе надо. Не стоит мне все расписывать, как-нибудь соображу.
— Если свидетели есть, ты мне и их имена заодно скажи. Я с ними потом сама переговорю.
— Но друг ваш жив? — спросил Андрей.
— Да, у него перелом и сотрясение. Но жить будет.
— И то хорошо. Ладно, Танюш, позвоню. — Мельников отключился.
Ну и что теперь? Я ехала домой. Мне хотелось принять ванну, а то после разборки книжных завалов у Ксении я чувствовала себя пропыленной насквозь. Да и расслабиться после тяжелого дня хотелось.
В душе я понимала, что, по-хорошему, мне надо было бы снова поехать в Мырино. И желательно взять с собой Ксению, пусть дом свой проведает. А еще хорошо бы на всякий случай про завещание Никитиной узнать. Может, тогда ниточка появилась бы. А то до сих пор — сплошной туман.
По дороге я вспомнила, что мне просто необходимо заехать в магазин и купить продуктов. Дела делами, а кушать надо. Деньги у меня с собой были, так что я завернула к первому попавшемуся супермаркету.
Тут мне пришла в голову мысль, что неплохо бы побывать на самом месте преступления — на улице Разина, где сбили Таганова. Там лотки уличные есть, продавцы могли что-то видеть. Действительно, как мне это в голову не пришло сразу?! Правда, сейчас продавцы, наверное, уже собираются по домам, но все равно попробую.
Воодушевленная новой идеей, я, так и не зайдя в магазин, помчалась на тот перекресток, где был совершен наезд на Олега.
Днем здесь бывает очень оживленно. Да и сейчас нельзя сказать, что улица опустела. Вот фруктами и овощами торгуют. Там — пиццей. А вон и бабульки с семечками сидят. Именно с них я решила и начать.
— Вы тут целый день гарь от машин нюхаете? В другом бы месте сели, — посочувствовала я старушке, покупая у нее стакан семечек, — а то разъездились туда-сюда эти драндулеты.