Следы в ночи
Шрифт:
Он бы многое хотел сейчас выкрикнуть ей в лицо. Например, что только они двое знали о назначенной на девять часов встрече, а он никому об этом не говорил. Что ему показалась подозрительной ее внезапная готовность, что…
Письма… Письма Ника…
Издалека он услышал голос Сары:
— Вот идет доктор. — Она вдруг исчезла, а в дверях он увидел Джеймса Корта и доктора Пальмера. Тот подошел к кровати и внимательно посмотрел на него.
— Так-так, мистер Сентри, значит, вот здесь мы встретились снова. Что случилось? Вы ввязались
Сентри был в бешенстве — на себя, на Сару, предавшую его, на Сэндса, на боль в голове.
— Конечно нет, — ответил он. — Я просто пересчитал головой все ступеньки лестницы.
— Понятно, — произнес Пальмер.
Через час он закрыл свою сумку. Рана на голове Сентри была промыта, зашита и перевязана. Доктор посчитал пульс, смерил температуру и давление, и сказал, вытирая руки:
— Я выписал рецепт.
Из тени выступил Джеймс Корт.
— Это я могу взять на себя.
— Хорошо. Сегодня ночью кто-нибудь должен остаться с ним. Утром я загляну и посмотрю, нет ли сотрясения. Где здесь телефон?
— Здесь нет телефона, — ответила Сара. — Я могу пока побыть здесь…
— Сейчас десять минут двенадцатого, — прервал ее Пальмер. — Не знаю, кого я найду в это время, но постараюсь. Кто-то должен следить за тем, чтобы он принимал лекарство каждые три часа, чтобы ему не было холодно, чтобы он не двигался слишком много.
— Могу остаться я, если вы не найдете сестру, — предложила Сара.
Доктор Пальмер с Джеймсом Кортом ушли, но последний скоро вернулся, и Сара дала Сентри две красные таблетки, после чего он заснул.
Когда он открыл глаза, было еще темно. В горле у него пересохло, голова болела, но это была не та боль, что раньше. Он автоматически протянул руку за сигаретами и сразу услышал тихий голос Сары.
— Что ты хочешь, Эндрью?
Сара… Значит, сестру найти не удалось. Сентри сказал, что ему хочется курить. Сара тоже взяла сигарету и после короткого молчания заметила:
— Скоро опять надо принимать лекарство. Как ты себя чувствуешь?
— Как будто мне сбросили камень на голову.
Некоторое время они молчали.
— Эндрью, если ты проснулся и способен говорить, не можешь ли ты вспомнить, как это случилось?
Сентри уже собрался ответить, что помнит все абсолютно точно, но вовремя удержался и вместо этого неуверенно сказал:
— Не очень отчетливо. Помню, на веранде было темно, мне показалось, я слышу твои шаги на дорожке, и ударился обо что-то головой.
Сара вздохнула, и Сентри мог бы поклясться, что это был вздох облегчения. Она рассказала, как, приехав около девяти, вышла из машины и увидела открытую дверь. Когда ей никто не ответил, она вернулась к машине за фонариком и нашла потом Сентри, лежавшего у подножия скалы рядом с деревянной лестницей.
У подножия скалы… За два метра от того места, где он упал. Конечно, его туда перенесли, чтобы было впечатление, будто он в темноте упал
А Сэндс всегда убивает без оружия…
Сара быстро сказала:
— Я знала, что одна не смогу поднять тебя, поэтому поехала домой, где встретила Джеймса, который собирался уже уезжать. Мы вернулись и вместе перенесли тебя сюда… вот и все. Сейчас я дам тебе лекарство.
Сентри собрался обдумать ее рассказ, но его окутала приятная усталость. Вошла Сара с таблетками и, подняв его голову, протянула лекарство и стакан с водой.
— Уже третий час, тебе нужно спать. — Она нагнулась, чтобы поправить постель, и Сентри насмешливо спросил:
— Ты не поцелуешь ребенка на ночь?
— Если хочешь, — спокойно ответила она, целуя его в щеку.
Но Сентри быстро повернул голову и успел коснуться ее рта. Сара выпрямилась, словно ее обожгли. А он сразу разозлился — на себя самого и на девушку. Его разозлила ее реакция. Он прикинулся засыпающим.
— Кажется, я действительно сошел с ума… Эти проклятые таблетки.
— Они очень сильные, — произнесла она без всякого выражения. — В пять я снова разбужу тебя.
Сентри проснулся, когда Сара тихонько позвала его:
— Эндрью! Твои таблетки.
— Сейчас, — пробормотал тот в полусне.
— Пожалуйста, Эндрью. Потом можешь спать, сколько хочешь.
Но, проглотив лекарство, он заснул не сразу. Ему было намного лучше. Конечно, голова болела, а шов стягивал, как шнуровка футбольного мяча. Однако, несмотря на это и легкое опьянение от снотворного, ему не хотелось засыпать сразу. Многие вопросы ждали ответа.
— Не хочешь кофе? — спросила Сара.
Она принесла ему чашку и тост. Сентри осторожно принял полусидячее положение и потянулся за сигаретами. Задавая вопрос, он чувствовал себя виноватым.
— Ты ведь принесла письма, Сара?
Девушка смотрела в сторону. Она причесалась, умылась, подкрасила губы. Теперь она больше походила на холодную нью-йоркскую Сару, чем на бледную девушку, всю ночь ухаживающую за ним. И все-таки было заметно, что это стоит ей усилий.
— Я хотела объяснить тебе вчера вечером… Письма исчезли, Эндрью. Джейн, вероятно, только собиралась отправить их в банк, но так и не собралась, хотя думает, что сделала это… В общем, их там нет. Извини…
«Что бы там ни происходило с письмами, — думал Сентри, наблюдая за ней, — но всю эту историю она выдумала. Джейн Трестершоу не похожа на человека, который не помнит, что делает».
Сентри оставил эту тему, так как заметил по поведению Сары, что больше ничего от нее не добьется. Он спросил о происшествии в ее квартире, на что она ответила недоуменным и укоризненным взглядом.
— Но разве ты не… разве это был не ты, Эндрью?
— Если бы это был я, я бы забрал гравюру, висящую над письменным столом, а она, наверное, все еще там, да?