Sleepwalking
Шрифт:
В палате было светло, и всё помещение едва не ослепило глаза маленькому мальчику. Стены белые, кафель на полу — точно такого же белого цвета. Простыни ослепительно снежного цвета, на которых на койке лежала очаровательная молодая женщина. Всё бы ничего, да только глаза её были закрыты, и длинные ресницы, с которых совершенно стёрлась тушь, то и дело подрагивали. Она как будто бы хотела открыть глаза, но не могла: не то от боли, не то веки были будто налиты свинцом. Голова у неё была перебинтована, от чего не оставалось сомнений — сотрясение мозга. На руках — гипс, только одна ладонь спокойно лежала рядом с ней, и во сне девушка еле заметно шевелила
Губки мальчика то и дело проговаривали заветное слово: «Мама», однако он не решался сказать этого в голос, будто мгновенно онемев. По щеке скатилась солёная слезинка, которую Юки не спешил вытирать, несмотря на то что было слишком тяжело. Он никогда не мог представить маму в таком состоянии, но… всё это — реальность. Всё это — не сон, который мог бы присниться ему сегодня, вчера или позавчера. Всё это кололо глаза, заставляло всматриваться в её стройную фигуру и замечать признаки страдания и боли: синяки, царапины и переломы.
– Я хочу к маме, - спустя какое-то время он перевёл на Саске взгляд, полный доверия, ненависти и злобы одновременно.
В чёрных глазах мальчика застоялись слёзы, как будто застыв там и превратившись в хрустальные капельки. Так хотелось вытереть их, смахнуть, чтобы они не резали ему глаза с такой болью…
– Но, Юки, тебе туда нельзя, - оборвал его Саске, немного нахмурившись.
Он ощутил, как маленькие детские пальчики немного сжались на его широких плечах, и Юки удивлённо округлил глаза, снова приоткрыв губки. Очевидно, его изумило то, что Саске знал его имя… и всё-таки для Юки этот мужчина был таким странным: сначала сделал его маме больно, теперь она лежит в палате, знает, как его зовут, и отказывается пускать его к Сакуре.
– А откуда вы знаете, как меня зовут?
– точно так же нахмурился мальчуган, и можно было увидеть буквально стопроцентное сходство между взрослым мужчиной и его сыном.
– Неважно. Тебе нельзя в палату, малыш. Подожди немного, когда маме станет лучше, ладно?
– Саске потрепал его по волосам, из-за чего Юки отдёрнул голову, нахмурившись. Он, покачав головой, опустил мальчика на пол и повернулся к Ино: - Сами видите, - Саске снова опустил взгляд на планшет.
– Анализ крови хороший, но с некоторыми недостатками: низкий уровень гемоглобина и лейкоцитов. Неудивительно, раз она такое перенесла… но переливание крови не требуется.
Это успокоило как Ино, так и Сая. Юки так и вообще практически не понимал, что сказал этот мужчина в белом халате, а снова потянулся к стеклу, вытянувшись на носочках. Его не волновали слова Саске по поводу Сакуры, куда важнее было то, в каком состоянии она находилась. Для Юки не было ничего больнее разглядывания пострадавшей девушки. Её такое красивое лицо, привычно дрожащие ресницы… ладони, одна из которых перебинтована… почему они снова обманули его и сказали, что с ней всё будет хорошо?! Чёрт возьми… Юки даже не знал, как выразить всю свою злость. Ребёнок — что с него взять? Единственное, что он чувствовал внутри: боль, такую невыразимую, сильную, впивающуюся в сердце невероятно острой иголкой, заточенной для того, чтобы принести страдания. Как хотелось подбежать к ней, погладить её по руке, попробовать сделать так, чтобы она проснулась… ведь мама обязательно встанет, правда? Это Юки спросил больше у себя самого и обратил немой взгляд с этим вопросом на Саске. Вновь
– А можно тогда ей оставить рисунок?
– Ино вздохнула, явно нервничая, и посмотрела взволнованно на Юки.
Подойдя к двери палаты, малыш остановился около неё, сделав вид, что вовсе не собирался её открывать, когда так хотелось. Они не хотят пускать его в палату? Тогда он сам проникнет туда и посмотрит на свою маму, убедившись, что она просто спит.
– Будем надеяться, что она придёт в себя, и тогда он зайдёт к ней самым первым. Я обещаю, - серьёзно ответил Саске, покосившись на мальчика и тут же отведя взгляд, едва встретившись с ним глазами.
Такой знакомый взгляд, такие знакомые черты лица во время злости и агрессии… мальчик в точности напоминал ему Сакуру, несмотря на то что был похож больше на него. Тот же лукавый прищур, та же изогнутая улыбка… всё это было от Сакуры. Жаль только, что она не могла видеть сейчас своего маленького ангела.
– А если вы его оставите, когда зайдёте?..
– поинтересовалась Ино, пожав плечами и испытующе посмотрев на мужчину.
– Не думаю, что он захочет, чтобы это сделал я… - начал было Саске, еле заметно усмехнувшись и сунув руки в карманы, держа под мышкой планшет с бумагами, как вдруг прислушался: раздался еле слышный щелчок, и вот дверь палаты за мальчиком плотно закрылась, став такой же бесчувственной, как и раньше. Очевидно, Юки не выдержал такого длительного неведения и решил проникнуть в палату самостоятельно, без помощи врачей и Ино.
– Твою мать…
Это он проговорил себе под нос, отчаянно надеясь, что его никто не услышал. Сай уже бросился было в палату за мальчиком, как Саске остановил его одним только прикосновением ладони, вздёрнув бровь и посмотрев своими чёрными глазами так, что парню и самому захотелось остаться на месте как можно быстрее, а не злить своего оппонента. Учиха стал пристально наблюдать за мальчиком… это было на самом деле невыносимо. Невыносимо не просто от осознания того, что Сакура крепко спит и даже не знает, что в её палате посетители, а от понимания, что девушка наверняка станет жертвой тяжёлой комы, как бы Саске не старался её уберечь от этой участи.
Больно смотреть на то, как маленький ребёнок подходит к бесчувственной матери и принимается что-то говорить ей, в надежде на то, что она его услышит. Ещё больнее и страшнее наблюдать за тем, как твой родной сынок подходит к своей матери и смотрит на неё таким удручающим взглядом, хочет сказать ей самые ценные слова на свете, которые пожелала бы услышать каждая мать от своего чада, и понимает, что она ему не ответит. А может, она даже и не услышит его — Юки это понимал, стоя рядом с койкой своей мамы, тихонько всхлипывая. Рядом, на прикроватную тумбочку, он положил свой рисунок с алой потёкшей краской и бросил на него короткий взгляд. Краски на нём до того потускнели, что казались чёрно-белыми, а вовсе не той яркой гуашью.
========== Часть 3 ==========
Малыш был подавлен. Саске понимал, что он чувствовал сейчас, поэтому так же пристально вглядывался в своего сына, как и Ино с Саем. Те то и дело переглядывались, не зная, стоит ли что-то говорить… да и что скажешь в такой ситуации? Юки сейчас был безутешен, слушая, как надоедливо пищат все эти атрибуты больницы, помогающие поддерживать жизнь в Сакуре, в которой она так нуждалась ради своего маленького сынишки. Мальчик опустил черноволосую голову, и совсем тихо, будто бы как-то приглушённо, до ушей трёх взрослых донеслось: