Слепая ива и спящая девушка
Шрифт:
На холм взбирался юноша - спасти уснувшую от пыльцы слепой ивы девушку.
– Это я, да?
– прервал ее приятель.
Подруга покачала головой:
– Нет, не ты.
– А ты что, знаешь?
– Да, - гордо ответила она.
– Правда, не знаю почему, но это так. Я тебя обидела?
– Еще как!
– ответил он, шутливо скривившись.
Юноша медленно взбирался на холм, раздвигая заросли слепой ивы. Он оказался здесь первым человеком с тех пор, как слепая ива начала буйно разрастаться по холму. Натянув глубже шляпу и отмахиваясь от роя мух, юноша шел
– Но пока он добрался до вершины холма, тело девушки уже изъели мухи?
– спросил приятель.
– В каком-то смысле, - ответила подруга.
– В каком-то смысле печальная история - быть в каком-то смысле съеденной мухами.
– Ну да, - сказала она, немного подумав. И мне: - А ты как думаешь?
– Грустная история.
Брат вернулся в двенадцать двадцать. С пакетом лекарств и таким выражением лица, словно ничего не различал вокруг. Ему потребовалось некоторое время, чтобы от дверей найти глазами мой столик. Брат шагал неуклюже, будто не в силах держать равновесие. Усевшись напротив, он глубоко вздохнул, будто до этого был так занят, что забывал дышать.
– Ну как?
– поинтересовался я.
– Да, это...
– начал было он.
Я ждал, надеясь, что он заговорит, но разговор все не начинался.
– Есть хочешь?
Брат кивнул.
– Здесь поедим или где-нибудь в городе?
Он подозрительно окинул взглядом помещение.
– Давай здесь.
Я купил талончики и заказал два комплекса. Пока несли еду, он молча разглядывал вид за окном: море, аллею дзелькв, поливалки, - все то же, что до этого видел я.
За соседним столом приличная на вид пара средних лет, поедая сэндвичи, беседовала о раке легких у лежащего в больнице знакомого. Он пять лет назад бросил курить, но было уже поздно: по утрам отхаркивал кровью. Вот такой разговор. Жена спрашивала, а муж пояснял, что рак в определенном смысле сконцентрировал все жизненные склонности этого человека.
В комплекс входили шницель и жареная белая рыба, а к ним - салат и булочка. Сидя друг напротив друга, мы молча ели. Соседи-супруги продолжали оживленно обсуждать происхождение рака: почему в последнее время увеличилось число раковых больных, почему до сих пор не могут создать лекарство от него.
– Везде почти одно и то же, - разглядывая руки, ровно произнес брат. Все спрашивают одно и то же, делают такие же анализы.
Мы сидели на лавке перед воротами больницы и ждали автобус. Ветер изредка шевелил листву над нашими головами.
– Что, иногда совсем не слышишь?
– спросил я брата.
– Да, - ответил он.
– Совсем ничего!
– И что ты при этом чувствуешь?
Он задумался, слегка наклонив голову.
– Как бы спохватываешься... Словно перестаешь слышать музыку. Но обращаешь на это внимание не сразу. А когда замечаешь, уже ничего не слышно. Будто, заткнув уши, сидишь на морском дне. Это длится некоторое время. Ухо и правда ничего не слышит, но дело не только в ухе. Ухо только частично не слышит из-за этого.
– Наверное, неприятно?
Брат коротко, но с силой кивнул.
–
Я задумался, но представить себе это толком не смог.
– Ты видел фильм Джона Форда "Форт "Апач"* - неожиданно спросил он.
______________
* "Форт "Апач"" (1948) - классический вестерн американского режиссера Джона Форда (Шон Алоизиус О'Фирна, 1895-1973) с Джоном Уэйном (Мэрион Майкл Моррисон, 1907-1979) в главной роли.
– Да, только давно, - ответил я.
– А я смотрел недавно по телику. Классный фильм!
– Ну!
– поддакнул я.
– Там в начале фильма в западный форт приезжает на службу новый генерал. Его встречает штабс-капитан, которого играет Джон Уэйн. Генерал толком не знает обстановки, а в это время индейцы поднимают восстание.
Брат достал из кармана белый платок и вытер рот.
– Въехав в форт, генерал говорит Джону Уэйну: "По пути сюда я видел нескольких индейцев". И Джон Уэйн невозмутимо отвечает ему: "Все в порядке, сэр. Вы заметили индейцев? Считайте, что их там нет!" Я точно не помню его слов, но примерно так. Ты не знаешь, что это значит?
Я не мог вспомнить, чтобы в "Форте "Апач"" были такие слова. Для фильма Джона Форда фраза слишком заумная. Правда, я смотрел его очень давно.
– Наверное, то, что видно обычным глазом, не так важно... Может, и не так.
Брат нахмурился:
– Я тоже не понимаю смысла, но когда мне сочувствуют из-за уха, почему-то постоянно вспоминается эта фраза: "Заметили индейцев? Считайте, что их там нет".
Я засмеялся.
– Что, странно?
– Ага, - ответил я. Брат тоже засмеялся - он давно уже этого не делал.
После паузы, он, как бы поверяя мне тайну, спросил:
– Ты не мог бы посмотреть мне ухо?
– Посмотреть? Ухо?
– Ну, хотя бы снаружи?
– Ладно, а что?
– Да так, - сказал брат и покраснел.
– Просто, посмотри, что там.
– Хорошо, давай.
Он уселся спиной и повернул ко мне правое ухо - довольно симпатичное. Правда, маленькое, но мочка выглядела пухлой, как свежевыпеченное "мадлен". Я впервые так пристально изучал чье-либо ухо. Если присмотреться, в его форме по сравнению с другими органами тела есть нечто загадочное: оно беспричинно извивается, выгибается, выпирает. Видимо, такая удивительная форма образовалась естественно - в процессе эволюции, для восприятия звуков и защиты самого уха. Окруженное кривой стенкой ушное отверстие выглядит черной дырой, похожей на вход в потайную пещеру.
...Я задумался о маленьких мушках, гнездившихся в ее ухе. Они схватили сладкую пыльцу своими шестью лапками, проникли в ее теплую тьму, грызли ее мягкую нежно-розовую плоть, пили кровь, откладывали в мозгу маленькие яйца. Но их формы - не видно, зуда крыльев - не слышно...
– Ладно, хорош!
– сказал я.
Брат развернулся и сел ко мне лицом:
– Ну, как - что-нибудь изменилось?
– Нет, с виду все по-прежнему.
– Ну... может, там тебе что показалось?
– Да нет, обычное ухо.