Слепая преданность
Шрифт:
Но не раньше, чем она кое в чём убедится.
— Ты же не оставишь меня снова, верно?
В мгновение ока его янтарные глаза вновь наполнились теплом — её возлюбленный вернулся.
— Я тебя не брошу, детка, — уверил он Тиш.
— Ладно. — Она попыталась улыбнуться, но не смогла, поэтому опустила голову и уткнулась взглядом в тёмную гардеробную, умоляя сердце немного успокоиться. Возможно ли вообще, чтобы кто-то сбежал из тюрьмы?
— Да ладно. Впечатли меня рассказом, какой ты была хорошей девочкой, — уговаривал он. — Я начинаю думать,
Тиш тихонько вздохнула и решила, что больше ничего не может сделать, кроме как довериться ему. Ну, можно включить новостной канал, как только останется одна…
— Э-э, я не полностью воздерживалась, нет.
Он игриво потянул её за прядь волос.
— Правда? Расскажи мне. — Теперь в его голосе слышались резкие нотки.
— Я хотела научиться целоваться, поэтому несколько раз попробовала, пока ты не заполнил все мои мысли.
Его хватка в волосах усилилась, и Тиш пришлось запрокинуть голову. Их взгляды встретились. В нахмуренных бровях не было ни капли флирта.
— С кем? Когда? — Он не злился, но на лёгкий упрек в его голосе Тиш пожала плечами и попыталась отвернуться. Джош ей не позволил.
«Ладно».
— В восьмом классе Йен Оуэнс поцеловал меня в фото-кабинке. Нил Пирсон поцеловал меня на моём первом футбольном матче. Это был первый год в старшей школе. В том же году Пол Риардон и Эван Бейкер научили меня французскому поцелую. Но между этими событиями прошло четыре месяца, и я ни к кому из них больше не возвращалась. Помню, в тот день, когда целовалась с Эваном, ты забирал меня из школы, я посмотрела на тебя, и мне захотелось умереть. Мне казалось, что я тебе изменила. С тех пор я больше ни к кому близко не подходила.
— Тебе было четырнадцать.
Она кивнула.
— Тебе было четырнадцать, и ты в один год позволила трём парням поцеловать тебя, Тиш.
— Я пыталась научиться на случай, если когда-нибудь мне выпадет шанс поцеловать тебя, — оправдывалась Тиш. — Мне не хотелось быть совсем уж неумехой.
— Я бы это пережил. Эван Бейкер до сих пор здесь держит магазин колес?
— Да.
Он разжал пальцы, но руку от волос не убрал.
— Когда мне понадобятся шины, проследи, чтобы я послал за ними Ника. Не хотелось бы сглупить и надрать парню зад за то, что он сделал шесть лет назад.
— Ладно. Мы можем перестать об этом разговаривать? Я боюсь, что ты сейчас нарочно выболтаешь имя какой-нибудь девушки, с которой спал. Просто чтобы досадить мне. Что, если я её знаю и мне придётся жить со знанием, что ты с ней спал? Одно дело с кем-то целоваться, а вот спать с ними — совершенно другое.
Он прижал её к себе и перекатился на спину, так что она распласталась на его мощном теле.
— Я никогда так с тобой не поступлю.
— Хорошо. — Она положила подбородок на предплечье и попыталась вернуть хорошее настроение.
— Какая же ты хрупкая, — пробормотал он через некоторое время. Погладил её бёдра широкими ладонями, большие
— Нет никаких недостатков. Джош. Когда нас увидят вместе на свидании, мужчины захотят дать тебе «пять», а женщины будут мне завидовать. — Эта мысль ещё больше приободрила её. — Эй! Я ещё никогда не была на свиданиях. Когда ты поведёшь меня на наше первое?
Внизу снова зародилось тянущее чувство, и Тиш изогнулась, когда длинные пальцы Джоша впились в её задницу, с каждым движением раскрывая её киску сзади.
— Твои соски всегда так долго остаются твердыми? Они чувствительны? Поэтому ты постоянно покрываешься мурашками? О, и я не хожу на свидания. Но я выведу тебя в люди при первой возможности.
Он мог называть это как угодно, но если они пойдут вместе, то это будет свиданием. Тиш взглянула на свои соски-бусинки.
— Если хочешь знать, я не привыкла тереться о волосы на твоей груди и ногах. Или к обнажённому мужскому телу, если уж на то пошло. Когда моя киска на твоём бедре, то волоски её щекочут. Я пытаюсь об этом не думать, но мне трудно успокоиться.
— Как сильно болит та киска, которую я щекочу?
Тиш потянулась вниз и погладила его отяжелевший член.
— Не настолько, чтобы помешать принять тебя. — Тиш скользнула влажной дырочкой по его головке, и Джош толкнулся вверх. Он легко погрузился в её тепло, потому что Тиш действительно не могла успокоиться и с каждой минутой возбуждалась всё больше. — Боже, это просто невероятно.
— Чёрт, да. — Он опустил бёдра и снова толкнулся ей навстречу. — Посмотри на меня.
Тиш подняла голову, отвлекаясь от облизывания его соска. Она заметила этот маленький комочек, когда проводила по нему пальцами и гадала, будет ли Джошу так же приятно, как и ей.
— Мы пройдем весь путь вместе, Тиш. Ты — начало семьи, о которой я мечтал с детства, с тех пор как у меня её отобрали. А что касается недостатка, о котором я упоминал? Я в том возрасте, когда отчаянно хочу ребёнка от своей женщины. Хочу, чтобы у тебя округлился живот, отекали ноги от моего ребёнка внутри твоего тела. Ты открыта для такого горячего предложения?
Тиш с трудом сглотнула и попыталась унять панику, вжимая колени в матрас. Она сжала их, останавливая движения Джоша. Стоит сначала кое-что выяснить.
— Отобрали? Что ты имел в виду? Ты никогда не рассказывал. Как у тебя отобрали семью?
Выражение его лица стало отстранённым, но Тиш успела заметить, как страх от молчания поглотила бескрайняя печаль.
— Я не люблю об этом рассказывать. — Его слова сочились скорбью, и стараясь не нервничать из-за того, что он не хотел с нею делиться, Тиш обхватила ладонями его лицо и легко расцеловала его губы и подбородок.
— Тогда ты и не должен этого делать. — Ей хотелось унять источаемую им боль. — Но если передумаешь, знай, я рядом. Хорошо? — Надеялась, что он изменит своё мнение. — Настаивать не буду.