Слепая страсть
Шрифт:
— Ты с ним беседовала?
— Пыталась. Может, не слишком настойчиво… Ах, Тэсс, я и не предполагала, что это так трудно! Недавно он вернулся вечером домой из библиотеки, и… Тэсс, я едва узнала его:, растрепанный, грязный, лицо исцарапано, будто он с кем-то подрался. Джеральд сказал, что упал с велосипеда, и я поверила, а теперь жалею об этом. Вскоре выяснилось, что велосипед здесь ни при чем: в тот вечер Джеральд пользовался автомобилем. Я успокаивала себя тем, что у мальчика должна быть личная жизнь, он достаточно благоразумен и не наделает
— Клэр, ты подозреваешь, что Джеральд пристрастился к наркотикам?
— Не знаю, — она закрыла лицо ладонями. — Понятия не имею! Знаю только одно: необходимо что-то предпринимать, пока он не натворил бед. Вчера, например, он учинил страшную драку в колледже. Его на время отстранили от занятий. Тэсс, они утверждают, что он пытался убить одноклассника! — Клэр судорожно сжала руки, на безымянном пальце блеснуло обручальное кольцо. — Еще никогда мы не сталкивались с такими неприятностями.
Тэсс внимательно слушала, чувствуя, как внутри у нее все холодеет.
— А как Джеральд объясняет случившееся?
— Никак. По крайней мере мне он ничего не рассказывает. Чарлтон говорил с ним, но они оба не желают обсуждать это со мной. — Бросив быстрый взгляд на Тэсс, она тут же снова опустила глаза на скатерть.
— Чарлтон делает вид, будто все в порядке, но я ведь вижу! Я чувствую, что он очень встревожен. Боюсь, как бы это не просочилось в прессу и не навредило его избирательной кампании. Чарлтон утверждает, что Джеральду нужно просто отдохнуть, успокоиться, и все будет хорошо. Хотелось бы и мне в это верить!
— Ты хочешь, чтобы я поговорила с Джеральдом?
— Да! — Клэр прикоснулась к ее руке. — Очень хочу. Я просто не знаю, что делать. Наверное, я оказалась плохой матерью, если Джеральд вдруг так отбился от рук. Он ведет себя крайне отчужденно и высокомерно, словно знает о чем-то таком, что мне недоступно. Надеюсь, тебе он откроется.
— Постараюсь, сделать все, что можно, Клэр.
— Я знаю, ты поможешь ему!
Рандольф Литгоу ненавидел и проклинал Джеральда Гайдена. Из-за этого ублюдка он очутился в больнице, и теперь его мучила не столько боль, сколько ощущение попранного достоинства. Как он будет смотреть в лицо друзьям после того, как какой-то подонок расквасил ему нос?!
Джеральда никогда не любили в классе, а в последнее время он стал просто невыносимо задаваться. Ну еще бы, ведь его папочка баллотируется в президенты! Рандольф от души надеялся, что Чарлтон П. Гайден провалит избирательную кампанию в первом же штате. Этот позор заставит его убраться из Вашингтона, прихватив с собой шизанутого сынка.
Повернувшись на бок и оторвав голову от подушки, Рандольф выпил немного воды через соломинку и сразу ощутил неприятное жжение в горле. Ну ладно, встав на ноги и выбравшись отсюда, он врежет этому гаду!
В ожидании, когда начнут впускать посетителей, Рандольф начал переключать телевизионные
Рандольф, наверное, не обратил бы на него внимания, если бы не глаза. Что-то в них показалось ему знакомым. Когда Джеральд сдавил ему горло руками, у этого подонка были точно такие же глаза! Сосредоточившись, Рандольф внимательно вглядывался в экран, прежде чем окончательно убедился в том, что его догадка верна. Фоторобот исчез, и снова появилось лицо репортера.
Охваченный возбуждением, Рандольф снова стал переключать каналы, надеясь, что фоторобот покажут еще раз. Если его предположение подтвердится, он знает, как поступить!
— Ночью проведем очередное патрулирование. — Бен захлопнул папку и наклонился над плечом Эда, который в сотый раз изучал карту района, пытаясь обнаружить хоть какую-нибудь зацепку. — Вот увидишь, он выйдет на охоту, и тогда появится шанс обнаружить его.
— Такие шансы ненадежны. — Эд бросил взгляд в сторону холла. Наверху Грейс уже третий вечер сидела на телефоне как приманка. — Сколько раз, по-твоему, мы сегодня исколесили этот квадрат?
— Я сбился со счета. У меня, признаться, больше надежды на колледж. Хотя Уайт и не опознал по фотороботу никого из своих студентов, но явно разнервничался.
— Полицейские всегда действуют людям на нервы.
— Верно, но у меня возникло предчувствие, что, когда Ловенштейн закончит опрос студентов, что-то всплывет.
— Возможно, ты прав. Но сейчас он по-прежнему на свободе, а Грейс…
— Посуди сам: мы с тобой в доме. Неподалеку Биллингс. Через каждые пятнадцать минут осуществляется контроль. Грейс здесь в большей безопасности, чем в тюремной камере.
— Я все пытаюсь найти логику в поведении этого маньяка, вспоминаю психиатрический анализ преступления, который сделала Тэсс, и все равно не могу ничего понять. А ведь обычно, когда мы начинаем расследовать убийство, то поневоле вникаем в это настолько глубоко, что начинаем думать за преступника и предсказывать его шаги.
— Просто это дело касается тебя так близко, что ты утратил дистанцию и не можешь поставить себя на его место.
— Едва ли причина в этом. — Эд устало потер глаза. — Думаю, мне так трудно понять его оттого, что он подросток. Ведь подростки мыслят иначе, чем взрослые. Я всегда подозревал, что молодых на войну отправляют потому, что у них еще не сложились собственные моральные критерии. Это приходит после двадцати лет.
Бен вспомнил о брате и тяжело вздохнул.
— Некоторые уже в шестнадцать лет абсолютно взрослые люди.