Слепая Вера
Шрифт:
– Идем, – сдался он, снова подхватывая ее под локоть. – Осторожно, здесь ступени.
– Я вижу, деда, – сказала она наполненным легким весельем голосом. – Я все вижу, только немного иначе. Ты себе не представляешь, настолько на самом деле мир красивый. Все такое живое… настоящее.
Иагон оглянулся по сторонам. От крыльца вдаль уходила покрытая щебнем дорога. Она вела прямо в город. Отсюда не было видно, так как обзор закрывали деревья, но где-то там стоял каменный забор, отделявший их дом от внешнего мира. Вдоль дороги Асалия посадила цветущие почти круглый год кусты. К слову
Иагон до сих пор смотрел на них с неудовольствием. По его мнению, этот кустарник только занимает место. Можно было бы посадить что-то более интересное. Например, рододендрон или гортензию. И красиво, и можно использовать для работы.
От основной дороги отделялись тропинки. Одна вела на ферму, другая в сад, третья в небольшой огород, за которым смотрела Асалия.
Свернув на тропинку, которая уводила любого желающего под кроны плодовых деревьев, Иагон с Давьеррой очень быстро добрались до места назначения. Земли у Меиров было не сказать чтобы лишком много, поэтому все было расположено вполне компактно. Большую часть занимала ферма, состоящая из многочисленных теплиц, в которых круглый год росли и зрели наполненные духовной силой травы.
Когда сад попал в поле зрения, Давьерра на короткий миг остановилась. Иагон, чутко отслеживающий состояние внучки, тут же притормозил.
– Что-то случилось? – спросил он, с беспокойством оглядывая территорию.
– Все нормально, – выдохнула Давьерра и торопливо пошла дальше. При этом ее глаза выглядели расширенными, будто она была чем-то сильно удивлена или же старалась не упустить ничего из того, что предстало перед ней.
На самом деле так и было. Вера была просто поражена тем, что видела. Энергия жила. Она двигалась, поднимаясь вверх от земли, текла в деревья и траве, лилась сверху, обрушиваясь на мир вокруг. Казалось, словно они с дедом находились на дне океана.
Когда они приблизились к деревьям, оттуда вспорхнула стая потревоженных появлением людей птиц. Вера замерла, расширенными глазами наблюдая за этим. И пусть птицы не обладали большой духовной энергией, но все равно выглядело невероятно красиво.
– Просто потрясающе, – произнесла она, а потом улыбнулась.
Конечно, несмотря на все эти плюсы, Вере не хватало нормального зрения. Она смогла приспособиться, и мир вокруг больше не виделся враждебным – черная бездна отступила, перестав пугать ее свой глубиной. Сейчас казалось, словно всесильный художник стер привычный мир и раскрасил его акварелью, забыв о детализации, оставив только наполненные красками образы.
Спустя некоторое время Иагон решил, что на сегодня достаточно и можно возвращаться. В конце концов, слишком много впечатлений за один раз тоже вредно. К тому же Давьерру ждала учеба, а его работа.
Когда они подходили к крыльцу, он увидел приближение домашней кареты. В ней Асалия и Уоррен обычно ездили в город. Иагон взглянул на солнце и нахмурился. Время было еще раннее. С чего бы его детям возвращаться?
Вспомнив о глазах Давьерры, он помог внучке надеть повязку. Убедившись, что все в порядке, он перевел встревоженный взгляд на приближающуюся повозку.
Уоррен, управлявший каретой,
– Что случилось? Почему вы так рано? – мгновенно спросил Иагон, когда Асалия, выглядящая встревоженной, приблизилась.
– Сегодня к нам в лавку пришли какие-то подозрительные люди, – начала она, поднявшись на крыльцо. Посмотрев на дочь, Асалия заметила легкий румянец. На короткий миг она ощутила счастье. Несмотря ни на что, ее дочь выглядела так, будто с ней все хорошо. Вот только стоило ей вспомнить сегодняшний день, как настроение снова упало. – Они спрашивали, куда пропали пилюли от нашей дочери.
– И что? Разве до этого никто не спрашивал о пилюлях Давьерры? – Иагон не понял, почему его дети так разволновались.
Когда внучка решила оттачивать навык, создавая препараты низкого класса, в их лавке появилось много людей с малым достатком. Такие капсулы не имели в своем составе много компонентов, а иные практически ничего не стоили (иногда использовались травы, которые росли буквально под каждым кустом), но с силой талантливого алхимика даже такие пилюли становились очень эффективными. Завышать на них цену Меиры не стали, и это привлекло к ним тех, кто не мог позволить себе покупать препараты раньше.
А после того, как они решили, что талант Давьерры может привлечь нежелательное внимание, и убрали из лавки созданные ею препараты, появилось много недовольных и расстроенных подобным положением людей. Каждый день кто-нибудь да спрашивал о том, куда делись такие замечательные (а главное, недорогие) таблетки.
– Спрашивали, – Асалия кивнула, немного нервно потирая руки. Казалось, что ей внезапно стало холодно, хотя погода была теплой и солнечной.
– Тогда я не понимаю.
– Уоррен все сейчас объяснит, – произнесла она, завидев торопливо идущего к дому мужа. – Идем, дорогая, – голос Асалии стал мягче. Она обняла дочь за плечи и повела в дом.
После этого все собрались в гостиной. Вошедший в дом Уоррен снял перчатки и слегка раздраженно бросил их на столик. Затем он сел и на короткий миг прикрыл глаза. Иагон нахмурился, а Вера замерла, чувствуя прикосновение матери – та до сих пор обнимала ее за плечи.
– Они явно были не местными, – заговорил Уоррен, посчитав, что жена, должно быть, рассказала о проблеме вкратце. – Ты, отец, может быть, и не заметил бы, но мы с Асалией долго работаем с людьми и привыкли обращать внимание на разные мелочи. И пусть в нашу лавку в последнее время приходило немало незнакомых людей, но сегодняшние гости явно были издалека.
– И все-таки я не понимаю, почему вы так переполошились, – хмуро произнес Иагон. Тревога детей передалась и ему. – Может быть, эти люди из соседнего города.
– Хорошо бы, если бы это было так, – выдохнула Асалия.
– Думаешь, они там не могли себе купить пилюлю самого низкого класса от головной боли? – Уоррен кинул взгляд на отца. – Для этого не обязательно ехать в другой город.
– Голова может заболеть внезапно, – отмахнулся Иагон. – А препарат вполне мог закончиться, вот они и заскочили в первую попавшуюся лавку.