Слепая зона
Шрифт:
А теперь ему предстояло решить, как подставить ее под гусеницы следственной машины, которая непременно раздавит и саму Светлану, и их с Вощиным авантюрные попытки докопаться до истины в том виде, в котором ее вряд ли пожелают воспринять. Решение пришло само собой, и когда машина замерла возле приемника городского морга, Дежин был спокоен, как танк.
Славик встретил его в обшарпанном коридоре. Зеленые стены были изборождены следами многочисленных столкновений с каталками. Последние следы, оставленные мертвыми в мире живых, прорезали длинные полосы в слоях краски и штукатурки, местами выбив ее до кирпича. Здесь, в отличие
Вощин был бледен и угрюм. Он протянул Максиму шершавую от бесконечной химии и перчаток ладонь.
– Хорошо, что приехал. Успокоишь парочку моих нервных коллег. Не повезло со сменой.
– Погоди! – Дежин потянул устремившегося по коридору приятеля за хлястик халата, который был Славику короток и маловат и из рукавов которого торчали жилистые запястья длинных вощинских рук с редкими рыжеватыми волосками. – Они чего хотят, коллеги твои?
– А сам как думаешь? Развидеть увиденное они хотят. Инсульт хотят. Разрыв аорты. Все, что угодно, только не то, что увидели на секционном столе. По живому, оно неаппетитно получилось, Макс.
Несмотря на то что Дежин уже принял решение, что-то не позволяло озвучить его прямо вот так, с ходу.
– Но им-то какая разница? Напишут правду – «причину смерти установить невозможно», – и дело с концом.
– Это вряд ли, – вздохнул Слава. – Мы не в девяностых. Пойми, ее и вскрывать-то не должны были. Ну, умерла бабуля до приезда «скорой» в окружении полусотни свидетелей, эка невидаль… Что делать-то будем?
– А ничего, – просто ответил Максим. – Пусть пишут «сердечная недостаточность» или еще чего. Сколько лет бабуле-то?
– Шестьдесят девять. Ты сейчас серьезно?
– Я что, похож на шутника? – устало спросил Дежин. – Не будем мы этого афишировать. Не с чем нам идти к начальству. Что мы предъявим? Бабульку эту? Незаконно вскрытые трупы из хосписа? Парочку из «Уюта», по которым ты собственноручно причину смерти установил «огнестрельное ранение головы»? Понятия не имею, куда тебя твое начальство после такого отправит, но мне пеший эротический обеспечен. И это, заметь, в лучшем случае!
Славка прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди. С низкого потолка ему на плешь светила помаргивающая лампа мертвенного дневного света, отчего лицо казалось неживым и запавшие глаза, уставившиеся на Дежина в горестном изумлении, были окружены синими тенями.
– М-да. Не думал я… – начал Славик, растягивая слова.
– А ты подумай. Дело полезное. Обо мне, о себе, о том, что нам весь кислород махом перекроют и мы уже никому ничем помочь не сможем. О Светлане подумай, в конце концов. Я думал. Всю дорогу сюда думал. Я хочу это остановить. Не знаю как, но узнаю, если мне руки в смирительную рубашку не упакуют. А ты чего хочешь?
– Слушай, Дежин, – вскинулся Славик, отлепившись от стены и нависая над ним, – ты так ставишь вопрос, словно я и есть злодей! Ну, не можем мы больше втихаря вскрытиями заниматься. Слухи поползут. Уже поползли…
– Волков бояться, – вздохнул Дежин. – Пошли, заткнем твои слухи. Ты мне расшифровку химиков сделал?
– Сделал. Твой застреленный не мог у нас вляпаться в формалин – негде просто, в таком-то количестве. Мы его по полу не разливаем. Что дежурный судмед запаха не учуял – не вини. Мы к нему привыкли, порой стоит в носу сутками. Да и не свежий он был, выветрился. Я тебе сочетания веществ подобрал –
Они шли по служебным коридорам морга, и Дежин прокручивал в уме предстоящий разговор с патологоанатомами. Все-таки удостоверение капитана убойного отдела Следственного комитета для них могло поиметь серьезный вес. Это не Бюро Вощина, где какими только корочками не машут, здесь люди тихо и мирно занимаются смертями от естественных причин.
Так оно и вышло. Напустивший на себя важности Дежин деловито осмотрел аккуратно зашитое тело пожилой женщины, изъял образцы тканей, подготовленные Славиком для экспертизы. Напустил тумана, намекнув на секретность операции, и поинтересовался, стоит ли брать с патологоанатома – немолодого ворчливого дядьки – и совсем молоденькой ассистентки подписку о неразглашении или они достаточно сознательные граждане, чтобы не распускать языки? Граждане энергично согласились помалкивать и всячески помогать следствию, а также ставить в известность уважаемого судебного медика, если подобное тело окажется в поле их зрения. Вощин подыгрывал, как заправский актер, деловито посоветовав растерянным коллегам, что и как написать в акте вскрытия, чтобы не возникло вопросов.
Из морга вышли уже заполночь. Дежин схватился за сигарету и, затягиваясь, раскашлялся. Запах прозекторской, как выразился Славка, стоял в носу. И не только в носу – в горле тоже. Смешавшись с табачным дымом, он получил отвратительный, дерущий глотку привкус жженой резины.
– Бросай курить, Шерлок. Я тебе легкие курильщика не показывал? Покажу как-нибудь, – пообещал Вощин.
– Уволь меня от демонстраций. Их вон – на каждой пачке теперь печатают, – в сердцах отшвырнув сигарету, отказался Максим. – Не тешь себя иллюзией, что мне понятен твой энтузиазм в профессии. Увы. Я не любитель разглядывать человеческую требуху.
Дождь прекратился, из-за рваных туч проглядывала полная луна, воздух казался особенно чистым.
– Ну, знаешь, – обиделся Славик, – твоя работа тоже не у каждого зависть вызывает.
– Вот тут ты прав, дорогой Ватсон. Самого тошнит. Временами. Спасибо тебе за помощь.
– Одно дело делаем, – дежурно отмахнулся Славик, но Максим видел, что поблагодарил друга не зря.
Дома Матрос обиженно и требовательно обтерся о его ноги и уселся возле пустой миски с многозначительным видом.
– На ночь жрать вредно, – проворчал Дежин, но корма, конечно, сыпанул.
Получилось от души – горка превысила объем миски, и сухие комочки заскакали по полу во всех направлениях. Кот проводил их взглядом и, укоризненно посмотрев на Максима, принялся старательно закапывать рассыпанное.
– Балбес, – резюмировал Дежин и поплелся в спальню.
Он готов был рухнуть в постель, не раздеваясь.
Глава 12
Солнце припекало совсем по-летнему, несмотря на то что впереди была еще целая неделя мая. Семь дней до лета, до отпуска, который я терпеть не могла! Под ногами негромко хрустела мелкая крошка гаревой дорожки, редкие прохожие старались обойти меня стороной. Их настораживали темные очки и трость в моей руке. Чаще всего люди стараются избежать контакта с кем-то, кто от них отличается. Но я предпочитала думать, что они просто уступают мне дорогу. Днем парк почти пуст, но скоро начнутся каникулы, и вот тогда придется быть настороже – скейты, велики, малышня и мамаши с колясками будут здесь на каждом шагу.