Слепое пятно
Шрифт:
— Да, логично. Но почему они на людей бросаются злее? Между собой или с соседями из-за самок — это понятно.
— Тому що без баб воны звириють, — встрял Костик. — Зрозумив? От ты, Слипый, ты чому не придумав анекдота про того Петрова и баб?
— Сталкер Петров на баб не глядит, — отрезал я. — Он сказал: если и женюсь, то лишь на самке кровососа.
— Як це? Вона ж страшна!
— С лица воду не пить. — Я пожал плечами. — Зато как сосет!
Пока Костик давился смехом, я снова обратился к ученому:
— И все же почему новая стая более агрессивна?
— Причина та же. Агрессия — признак силы. Кто активней атакует чужаков, тот и альфа-самец. Тому и добыча, и самки.
— Все как у людей, — заметил я.
— Ни, у людей
— Но суть та же, верно?
Не прошло и двух часов, как контейнеры были полнехоньки. Никто в поле зрения наших ПДА не появлялся, даже мощный агрегат Дитриха показывал лишь троицу к северу. Я уже окончательно уверился, что это «долговцы», а стало быть, никто не примчится на автокладбище выбивать мутантов. До вечера было далеко, однако здравый смысл советовал задуматься о ночлеге. И Дитрих все чаще посматривал на меня со значением. Я прекрасно понимал его безмолвные намеки.
— Вандемейер, а если мы не сумеем укрыться на военном объекте? Или если нас там обложат мутанты? Сколько мы продержимся?
— Вы же нашли воду, Слепой?
— Да, но пить её будем только в крайнем случае, я не уверен, что она вполне подходящая. Мало ли, что с водой бывает после Выброса? И еда…
Я уже ругал себя, что оставил в кладовочке консервы.
— У меня есть армейские пищевые концентраты, подарок профессора Головина. Сухие, их хватит надолго. И ещё в моем рюкзаке осталось шесть банок энергетика, он отлично утоляет жажду. — Дитрих разглагольствовал с совершенно непроницаемым лицом. — При известной экономии шесть банок — на двое суток всем нам. Вашей водой можно залить концентраты, в их составе содержатся обеззараживающие добавки.
И я сдался. Все равно решилось без меня, от моего согласия ничего не зависит. Что бы ни ждало нас в лощине «слепого пятна», а ночевать поблизости от стоянки, захваченной псевдопсами, пожалуй, не менее опасно.
Тут и Костик встрял:
— Вид того вийськового объекта йде пидземный хид. Мы зможемо йим скорыстатысь, щоб потим втекты.
Ну да, воспользоваться подземным ходом. А если он завален? А если там завелись крысы или ещё какая нечисть? И куда он нас выведёт, этот ход? В Тёмную долину, где после Выброса мутанты кишмя кишат?
Но спорить было бесполезно, я уже отчетливо видел, что парочка сговорилась за моей спиной. Да и в конце концов, почему я привык все видеть в мрачном свете? Может, заброшенная радиоточка — это тихий уютный подвальчик, комфортабельный и надежный… Словом, мне ничего не оставалось, кроме как махнуть рукой и согласиться.
Я шел, поглядывал в ПДА и думал, что глупо все вышло. Пока дойдем в эту проклятую долину, пока облазим её, а лазить придется медленно, потому что после Выброса там можно встретить всякое, и нам следует быть предельно внимательными… ну а в Зоне внимательный — это очень, очень медленный. Словом, закончим к вечеру — и что? В лагерь на автокладбище не сунешься, там псевдопсы; к ближайшему подходящему ночлегу до темноты не поспеть… Три точки на экране ПДА к северу — это, конечно, «долговцы», но туда с Вандемейером не пойдешь. И где ночевать?… Хорошо бы Кореец успел собрать войско и управился дотемна, а если нет? Здесь не тихая окраина, просто на дереве сидеть всю ночь страшновато… но вслух я ничего не сказал — как всегда. Мы же крутые парни, мужественные сталкеры, нам не годится испытывать сомнения.
Вот такие невеселые мысли клубились в моей голове, пока мы шагали к знакомому распадку между холмов. Потом стало не до мыслей — датчик аномалий и дозиметр застрекотали одновременно. Значит, начинается работа, и лишние мысли могут проваливать на все четыре стороны. Потому что мешают. Я пощупал карман с болтами — маловато. На автокладбище всевозможного металлического барахла полно, там всегда можно набить карман заново, я и привык так поступать, однако сегодня не удалось пополнить запасец.
Перед входом в лощину я велел перестроиться — дальше мы двинули гуськом.
Я объяснил, что нам предстоит, и велел держаться левей, потому что лифт, в сущности, штука почти безобидная. Лишь бы не отшвырнул вправо. О том, чем грозит подобная перспектива, свидетельствовали кровавые клочья — похоже, несколько псов угодили в объятия «каруселей». Даже странно, что так мало… если здесь прошел гон, трупов могло бы оказаться куда больше. Возможно, основной поток мутантов миновал долину прежде, чем Выброс сформировал аномалии на седловине.
Очень мне не понравилось вести пару неопытных новичков, то и дело тянуло оглянуться, а ведущему-то положено смотреть вперед! Пока шли, у меня в голове сложилось начало нового анекдота: ну, значит, так… подрядился сталкер Петров провести по зоне богатого туриста. Продолжения я с ходу не придумал, отложил на потом. Наверное, Петров туриста сперва оглушит, потом возьмет на плечо, да и пронесет по маршруту — это ведь лучше, чем если его аномалией прихлопнет, а потом все едино на себе тащить. В общем, было над чем подумать, пока я вертел головой то вперед, то под ноги, то назад, как там мои голуби? Но, Зона милостива, миновали коридор без потерь.
Вот мы прошли узкую горловину, и склоны холмов расступились, пред нами лежал хвойный лесок. Я проверил ПДА, теперь он в любой момент может потерять спутниковый сигнал, и хотелось напоследок посмотреть план местности. Дитрих с Костиком благополучно миновали ловушки и встали позади, Вандемейер заглянул мне через плечо — и тоже занялся ПДА, это я увидел, покосившись в его сторону. Я осмотрел карту долины, предложенную спутником, — вроде запомнил. А когда опустил глаза, заметил под ногами металлически блестящую безделушку. Конечно… я ничуть не удивился, подняв из травы обломок КПК. Свежий скол, будто топором рубанули, стекло мониторчика высыпалось, обнажив замысловатое нутро электронного прибора. Сколько я здесь похожего барахла видел, а до сих пор не понимаю, зачем нужно калечить ни в чем не повинные машинки. Даже если пропадет сигнал спутника…
Я подкинул обломок КПК на ладони и машинально сунул в нагрудный карман — к болтам. Аномалий по курсу мой прибор не регистрировал, никаких звуков с поляны не доносилось, разве что запах — тяжёлый, приторно-солоноватый… я осторожно двинулся вперед, раздвигая стволом «Гадюки» густой лапник перед собой. Миновал заросли по краю поляны, выступил на открытое место — и замер. Костик, сунувшийся следом, сопя поравнялся со мной… вышел из-за елочек — и длинно свистнул. Его тоже впечатлило зрелище.
Поляна перед нами была завалена изодранными телами мутантов. Разорванными в клочья, располосованными, вскрытыми вдоль — от горла до паха. Вывалившиеся внутренности, раскроенные черепа, оторванные конечности. Посреди рыжей груды слепых псов громоздятся кабаньи туши, дальше видна разорванная на части псевдоплоть, её несоразмерно длинные конечности разбросаны довольно далеко от истерзанной округлой туши. Среди мохнатых кабаньих загривков, на которых багровыми сосульками засохли слепленные кровью пряди шерсти, нелепо торчит мускулистая нога псевдогиганта, а самого урода не видно под кучей мутантов помельче… вакханалия убийства… Кровавые груды неподвижны — ничто не нарушает смертельного покоя в долине Костей.