Слепое счастье
Шрифт:
— Тринадцатое почти через неделю будет, — нервно заметила Шпулька.
— И давно этот дух появляется? — спросила Тереска. — Или всегда был?
— Э, нет. Как до войны, не знаю. А откель мы туточки угнездились, его не было. Меня-то ещё в войну привезли, к графу на работы, дурного не скажу, мне в здешних краях понравилось, вот и остался. При замке. А что все в целости, дак я особо старался, берег добро и вообще, чтоб чего не попортили. Разные туточки сидели. Конторы всякие. Лет тридцать как убрались и стали эти — от туристов. И даже много народу жило, потому все целее было:
— Какой кирпич? — удивился Зигмунт, не видя связи между привидением и строительными материалами.
— А тот, с окон. Все пустые окна, что вы небось видали, были замурованы. Значится, внизу — замурованы, а наверху просто так заложены. Потому, видать, снизу спёрли только половину, а сверху, почитай, все до единого. Даже следователь приезжал, но это уже потом, когда я вернулся, так что ищи ветра в поле. Дак вот, с той поры, лет восемь уже, и начал дух безобразить.
— А как же милиция? Не проверяла?
— Проверяла, чего ж не проверять. И те все, которые ремонт затевали, тоже проверяли. Да только никто ничего не высмотрел. И то понятно, каждый смотрел, как бы шибше ноги унести. Только двое…
Ковальчик прервал свой рассказ, а затем продолжал уже другим тоном.
— Со всех, что удрали, только двое вернулись, — таинственно сообщил он. — Кто там они были, моё дело сторона, а только пару разов наезжали, так уж им тутошний воздух понравился…
Ребята с пониманием переглянулись.
— А только у меня глаз намётанный. Нужон им тот воздух! Оба здесь крутились да тукали, а всего пожитку: один ногу свернул, а другому кирпич руку повредил. Тогда только убрались. А таперича, если кто приезжает и про духа пытает, я только покажу, где терраска да зеркало, а сам не хожу, мне оно без надобности.
— Не иначе как все это устроили тогда, когда в замке никого не было, — заявил Зигмунт на обратном пути. — Когда кирпич свистнули.
— По моим прикидкам выходит… — начала Тере-ска. — К сожалению, ничего интересного, обычное шпионское, дело.
— Вот здорово! — обрадовался Янушек.
— Ну и что у тебя выходит? — спросил Зигмунт.
— Слышали? Все время кто-то приезжает и расспрашивает про привидение. А он показывает место. Что ещё надо? Мало того, что посторонние люди могут здесь шляться сколько угодно, ещё и прямёхонько попадают в один и тот же пункт. К зеркалу. А там — тайник.
— Окстись! — энергично возразил Зигмунт. — Какой же шпион сунется в такое шумное место! Да ещё эти сказки про духов! Ведь ежу понятно, что здесь какой-то подвох. А зачем шпионам столько пыли? Они предпочитают держаться в тени.
Тереска даже остановилась.
— Вот именно! Все думают так же, как ты! Никому и в голову не придёт подозревать здесь шпионаж! Сам посуди, сколько лет… и что?! Никто даже не поинтересовался!
— Те двое, из машины, поинтересовались, — напомнил Янушек.
— Вот именно. Они же профессионалы, привыкли
— Не очень-то поздорову, — заметила Шпулька.
Зигмунт начал сомневаться. И в самом деле, шпионская деятельность с опорой на привидение выглядела настолько бредово, что вряд ли кто-либо отнёсся бы к ней серьёзно. А следовательно — кто знает?..
— На всякий случай надо бы изучить те места с такой точки зрения, — решил он. — В первую очередь зеркало.
— А я не согласна, чтобы это были шпионы! — взбунтовалась Шпулька. — В таких делах я не разбираюсь, и вообще кошмар! Если бы здесь действовали шпионы, фотограф бы нас предупредил!
— Но должно же зеркало что-то значить! — настаивала Тереска. — В такой развалюхе — и вдруг целое зеркало. Что-то за всем этим кроется!
— Давайте рассуждать, — предложил Зигмунт. — Зеркало, зеркало… Что зеркало? В зеркале человек отражается…
— Может криво отражаться, — подсказал Янушек.
— Погодите, здесь же привидение замешано, — напомнила Тереска. — Можно смотреть в зеркало и видеть что-то сзади. Обернёшься — а ничего нет. Снова смотришь в зеркало — есть. Обернёшься — и опять ничего…
— Весьма вероятно, — похвалил Зигмунт. — От такого вполне можно спятить.
— А ещё можно что-нибудь увидеть в зеркале под определённым углом. Понимаете, надо встать там, где призрак, и посмотреть. С другого места ничего не увидишь…
Погруженные в рассуждения, ребята машинально добрались до своей комнаты, разделись и уничтожили последние бутерброды, припасённые на дорогу. Зигмунт вытащил тетрадь со списком жертв и хроникой происшествий.
— Если кража кирпича внесла какие-то изменения, надо подумать, какие именно, — заявил он, доставая ручку. — Давайте, перечисляем все возможности!
— Свежий воздух, — неуверенно сказала Шпулька.
— Влажность, — добавила Тереска. — Дождь мог проникать внутрь. И температура: стало холоднее.
— И светлее, — заметил Янушек. — Стало все видно насквозь, ведь те окна друг напротив друга.
— Сквозняки, — предположила Шпулька. Зигмунт записывал варианты.
— Акустика, — добавил он сам. — Все лучше слышно и внутри, и снаружи. Ещё что?
— Пожалуй, все…
— Ладно. Что это нам даёт? С точки зрения духа…
— Лучшая видимость — ни к чему, — рассудила Тереска. — Так. Влажность… От влажности что-то там заводится, но чтобы привидения?.. Влажность — побоку.
— Свежий воздух, пожалуй, тоже, — заметил Зигмунт. — Призраки предпочитают затхлый.
— Светлее… Мимо. Привидения дневного света не любят. Температура, конечно. Всяким там могильный хлад и леденящее дыхание — вполне годится. Что там дальше ?
— Ветер? Отпадает. Ни один дух на сквозняке не являлся. Во всяком случае, я ничего такого не слышал. Акустика… Ему без надобности, он же ничего не говорит!
— А те звуки…
— Звуки — внутри здания. Никто не упоминал, что они слышны снаружи!