Слепое знамя дураков
Шрифт:
– Не переживай об этом, Оленька.
Оля вошла к крёстной, качавшей на руках дочь Дмитрия Громового.
– Ты ещё не готова, Оксана? Я пришла помочь.
– У нас проблема… – ответила Лидванская.
– И какая? Скажи мне, я не стану подслушивать, – пообещала девушка.
Оля подошла к Оксане, сидевшей на кровати.
– Смотри сама!
Лидванская отодвинула край простыни, в которую была укутана Лиля Громовая. На голове девочки были реденькие огненно-рыжие волосы. Оля подняла на Оксану свои выразительные голубые глаза:
– Почему
– А то, что она вернулась. И нашла способ добиться любви Мити самым верным способом, – с досадой ответила Лидванская.
Тремя часами ранее рыжая ведьма бесшумно приземлилась на каменный пол:
– Митенька, здравствуй, милый…
– Ты? – Громовой прижался спиной к стене.
– Скучал по мне? А я-то как скучала! – нежно пролепетала она.
– Из-за тебя я здесь. Что ты наделала, Лиза? Стала наложницей Сатаны? Хочешь погубить всех, кто мне дорог? – принялся обвинять её Дмитрий.
– Я лишь хочу, чтобы ты любил меня. И раз уж я не стала наследницей, я добилась особого места при Повелителе. Да, я была его любовницей и стала матерью наследницы. Теперь я неприкосновенна и собираюсь к тебе вернуться.
– Но почему Оля? За что? – прокричал Громовой.
– Ты любишь её, а в твоём сердце должна быть только я, Митенька, – с лёгкостью, как ни в чём не бывало пропела Лиза.
– Ты и есть в нём, – убедительно произнёс Дмитрий, касаясь лица ведьмы.
– Но ведь нашлось место и для другой, – с некоторой грустью ответила она, прильнув щекой к его ладони.
– Я бы поверил тебе, если бы ты была способна на такое чувство, как любовь. Оно светлое, а ты… – инспектор отдёрнул руку.
– Неважно, как называть то, что между нами происходит. Ты хотел избавить меня от этого, а значит, любишь меня.
– А ты насмехаешься над этим, Лиза! – бросил он.
– Такова моя натура, – кокетливо улыбнулась она. – А теперь мне пора, собираюсь вернуться в свет, чтобы присмотреть за наследницей. До скорой встречи, Митенька.
После этих слов рыжая ведьма испарилась, оставив Громового дожидаться полуночи.
Эксперимент
Мы стали скитальцами. Я и Клавдия с лёгкостью переносили вынужденные неудобства. Вампирша по ночам охотилась на фрицев, которых было полно в лесу, я же почти постоянно пребывал в волчьем обличье и также предпочитал ночную охоту.
В одну из ночей нам навстречу вышел солдат. На его руках, лице и форме была кровь, и я почувствовал, что он жаждет смерти. Мне раньше не приходилось встречать людей, желающих покинуть бренный мир, не покончив с собой, а ищущих убийцу для исполнения объявленного себе приговора. И вот он стоял передо мной, я ощущал всю его внутреннюю боль.
В эту ночь на небе ярко светил месяц. Было начало сентября. С летом ушла духота, и я чувствовал себя весьма комфортно: от жары не чесалась кожа под толстым слоем шерсти, а сама шерсть не сбивалась в колтуны. Клавдии, конечно, было всё равно, какая стоит погода.
Солдат, увидев ослепительную женщину и волка, возрадовался, что встретил, наконец, тех, кто сможет исполнить
Я взглянул на вампиршу. Она с интересом разглядывала солдата, не решаясь напасть, пока я не позволю. Я заскулил, показывая ей тем самым, чтобы она пока не приближалась к нему. Клавдия потрепала меня за гриву, я лизнул ей руку. Для нас это означало, что мы будем придерживаться мира с солдатом.
Я обернулся в человека. Мужчина в военной форме вздрогнул, но, взяв себя в руки, сделал шаг нам навстречу, демонстрируя, что не боится смерти.
– Почему ты здесь? Почему хочешь умереть? – спросил я.
– Потому что я не могу жить с тем, что я натворил… Не знаю, как это произошло… Я был на войне и сражался за Родину… Это случилось зимой. Если помните, она была зверски холодной. Моя кожа трескалась от мороза, и окоп казался мне могилой. Нас бомбили фашисты, и смерть уже была совсем рядом… Нас осталось человек двадцать… Может, немного больше… Вдруг надо мной небо разинуло рот, окровавленный пламенем. Оно изрыгало ракеты, и мне казалось, что надо мной летят ангелы с огненными мечами в руках… Божья кара… А потом они исчезли, ночной лес задрожал, и из него вышли демоны и начали отстреливать нас. Один из них огрел меня чем-то тяжёлым, и я упал замертво… Так лежал я, не способный пошевелиться, а из недр земли выполз… змей-искуситель, и лукаво прошептал мне: «Твои дни сочтены, солдат, но я могу даровать тебе жизнь, ты только отрекись…» И в этот момент… Дьявол разомкнул мои уста, и я прошептал: «Да…» Дальше – несколько месяцев как в тумане, пока я не попал сюда. Как будто ветер меня завертел, закружил и принёс сюда. Я не помню, куда и зачем я шёл, я всё забыл… Помню лишь стены, по которым стекает кровь, помню свою руку, нажимающую на курок, глаза мертвеющих солдат… Я убил всех своих, убил фрицев… по пути сюда я убивал. Я пришёл оттуда, где я всех убил…
Месяц освещал его страдальческое лицо.
– Прошу, прошу вас, кто бы вы ни были, окажите мне услугу – убейте меня! – взмолился солдат.
Он опустился на колени, сотрясаемый рыданиями. Мы с Клавдией переглянулись.
– Им овладел бес, – сказал я вампирше, – возможно, Оксана и Гриша смогут помочь.
– Да, но он ведь не сможет забыть о содеянном и всё равно будет искать смерти. Александр, мы голодали несколько дней, а он всё равно, что член Общества. Уверена, многие из них за свой век не совершали столько убийств.
– Но ведь война… – попытался я оправдать его.
– Да, но он убил своих. Александр… – настаивала Клавдия.
– Мы не будем лучше, если… – спорил я.
– Мы не лучше и не хуже, мы голодны, а у нас ещё трое дорогих нам людей, которые не должны пострадать из-за нашей жалости к этому солдату. А у меня слюни текут, когда я на твою Оксану смотрю… И как только подумаю, каким вкусным может быть её брат… Кроме того, если мы его убьём, то освободим его душу.
Её слова в конечном счёте убедили меня.