Слепой царь
Шрифт:
— Громаднейшая. В России, или в Африке можно получить очень хорошую практику. У нас цивилизация дошла до такого идиотизма, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Как говорят у вас. Если компьютер говорит, что ничего нельзя, значит, ничего нельзя. Один мой знакомый врач из России предложил избавляться от насморка простым и очень действенным образом: промывать носовую полость морской водой. Я потом пробовала. Очень здорово получается. Особенно если вовремя начать промывать, то вообще насморка можно избежать. Так вот, пациент с дуру стал заливать себе в нос из
— пришли. — Сообщила Дженни, останавливаясь у дверей Лины.
Я взялся за ручку. Она, как и следовало ожидать, поддалась без проблем.
— Погодите секунду. — Попросил я, входя в комнату. — Лина, отзовись. Не хочу беспокоить тебя понапрасну. Да и разрешение на вход я не получил.
В ответ раздалась тишина.
— Плохо дело. — Сказал я, распахивая дверь. — Входите, быстро осмотрите все комнаты. Да, в ванну загляните.
— А что искать? — Спросила Генриетта.
— Висельника, или утопленницу. — Немного раздражённо сказал я.
— Смотрите, мокрые следы? — Срывающимся шёпотом сказала Дженни, указывая на тёмные пятна, ведущие от ванной комнаты в спальню.
— Чёрт! — Выругался я. — Смотрите там, скорей!..
Но к счастью никаких покойничков мы там не нашли. Зато посреди кухни, сидя на полу, почти беззвучно рыдала Лина. Девчонки принялись её успокаивать, поить водой, потом спохватились, и взяли у меня корвалол и валерьяновые капли. Через несколько минут их ухаживание подействовало. Лина заговорила, заикаясь, всхлипывая:
— Здесь даже суицид сотворить невозможно. Я набрала полную ванну воды, взяла на кухне нож. Забралась в воду, а нож исчез. Прямо из рук. Просто испарился. Я выбралась, кинулась к простыням. Давай рвать их на полоски, и они исчезли. Теперь я без вилок, без ножей, без простыней!.. Вот дура!..
Я вышел из комнаты, оставив девчонок разбираться. Лично мне это было не интересно.
"Какого хрена полезла ко мне в постель? — Думал я, стоя в вестибюле, не зная, в какой стороне моя дверь. — Я тебя не звал. Не надо было лезть. И девственность свою сохранила бы. Можно подумать, мне это больше тебя надо. То она боится наготы, то сама отдаётся. Не поймёшь этих женщин".
— Ты чего тут делаешь? — Раздалось у меня за спиной.
— Думаю, где моя дверь?
— А я подумала, что ты ко мне желаешь пройти.
— Нет, Дженни. Я хочу только к себе.
— Пошли, проведу. — Взяла меня за руку девушка.
— Так, только без всяких вольностей. — Предупредил я.
— А то, что будет?
— Будет то же самое, что и с Линой.
— А что с ней было?
— Ревёт. Что, не видишь?
— Вижу. Только не могу понять почему?
— Потому что предполагала, будто переспав со мной можно отправиться домой.
— А она спала?
— Слушай, тебе важно знать спала она со мной или нет? Или важнее всё-таки, почему она плачет?
— А разве это не связано?
— Как может быть связан секс, и желание вернуться домой?
— Но, ты же сам
— Дженни, не морочь голову. — Сказал я, входя в свою квартиру.
— А мне войти можно?
— Можно. Только осторожно. Не то вдруг потом расплачешься?..
— Я же сказала, не расплачусь.
— Тогда иди на кухню и подумай об ужине.
Но ели мы не вдвоём, а впятером. Позвонила Альбина, и притащила за собой заинтригованную Генриетту и ещё всхлипывающую Лину. Пришлось Дженни срочно додумывать вечернее меню.
После ужина решено было осмотреться снаружи. Я взял подруки Дженни и Альбину, а Генриетта и Лина в свою очередь взялись за них. Вот таким кагалом прошли через весь вестибюль, и вышли в портик перед парадным входом.
— Как здорово! — Восхитилась Дженни. — Красота!
— В чём же? — Спросил я.
— Оформление. — Пояснила Альбина.
— Понятно. — Проворчал я. — Барельефы, резьба на колоннах и прочая мишура.
— Это не мишура. Это резьба по камню, лепнина, но не мишура. Мишура это совсем другое. — Поправила меня Лина.
— Да я просто так сказал. Чепуха всё это. Пошли дальше.
Выйдя за колонны, мы остановились у самого края ступеней.
— и что? — Спросил я.
— и ничего. — Ответила Альбина.
— Так, Альбина, — начал я распоряжаться. — Ты слева, вот и смотри налево. Дженни, ты справа, смотри в ту сторону. Лина и Генриетта наблюдайте за горизонтом. Если что-то заметите, сразу же сообщайте.
— пустырь. Кругом пустырь. — Сказала Альбина.
— Нет. — Возразила Дженни. — Вон там что-то есть. Но уж очень далеко. Не разглядеть. Бинокль бы?!
— Ты умничка! — Аж подпрыгнул я от возбуждения. — Держи!
У меня в руках тут же появился бинокль. Уже протягивая его девушке, я подумал: "Сорокакратный бы, не меньше!".
Несколько минут длилось молчание. Потом Генриетта вдруг сказала:
— По-моему впереди лес. Линия горизонта тёмная. Как будто там что-то есть.
— гут. — Сказал я. — Сейчас Дженни расскажет нам, что видит, потом твоя очередь будет разглядывать.
— А что говорить? — Спросила Дженни, не отрываясь от бинокля. — Я могу сказать лишь, что там какая-то барская усадьба, похожая на нашу. Больше отсюда ничего не разглядеть.
— Усиление подкрути!.. — Посоветовал я.
— Уже. Только это ничего не даёт. Видны колонны, ступени, кажется, виноградная лоза, а может это скульптура, отсюда не разглядеть.
— Расстояние?
— Не знаю. Километров двенадцать, не меньше.
— Передай бинокль Генриетте.
Вот так разглядывая горизонт, мы выяснили, что не одни здесь. Что спереди действительно толи лес, толи запущенный парк. А вот строение слева напрягло. Оно оказалось гораздо ближе остальных окружающих нас, и смахивало на тюрьму. По словам девушек хорошо была видна серая, толстенная стена, с колючей проволокой поверху. Если было бы солнце, то можно б с уверенностью сказать, что там ещё и стеклянные осколки натыканы. Причём, не только поверху, но и снаружи.