Слепой инстинкт

Винкельман Андреас

Он помотал головой, отгоняя воспоминание.

— Где он? — спросил Киндлер.

— Понятия не имею.

Машина медленно ехала вперед. Полицейские осмотрели боковые улочки, но ни БМВ, ни «сеата» не заметили.

— Прекрасно, — буркнул Фред.

— Может, ты поведешь?

— Да я не об этом. Боже, у тебя сегодня опять паршивое настроение.

— Погода мерзкая, да еще это задание. Таких ублюдков, как наш клиент, нужно сажать под замок, тогда нам не пришлось бы вкалывать сверхурочно, изображая из себя нянек.

— Такова жизнь. И от того, что ты будешь трепать

мне нервы, ничего не изменится.

— Знаю я, знаю.

— Упустили гада, — помолчав, заметил Киндлер.

— Ну что, поедем к нему домой?

— Да, а что еще делать? Вот только Готтлоб доложусь… — Он достал мобильный.

Глава 31

Детлеф Кюль в ярости распахнул дверь своей квартиры, да так сильно, что поток воздуха ударил Максу в лицо. Перед ним стоял низкорослый тип с круглым животом, сутулыми плечами и лысиной; небритый, с темными мешками под глазами. Тип, чей взгляд сверкал гневом и ненавистью, ненавистью ко всему этому жалкому миру и его обитателям. Судя по его виду, он полагал, что вселенная вращается только ради него, а повелителем мира он не стал по вине окружающих. По крайней мере именно так показалось Максу.

Придерживая дверь левой рукой, Кюль остановился в проеме, глядя непрошеному гостю в глаза. Детлеф мог бы догадаться, что ему предстоит, но ярость ослепила его. Как бы то ни было, вид накачанного боксера нисколько не помешал ему начать знакомство с хамства.

— Чего тебе надо? Я порножурнальчики не покупаю, особенно у таких уголовных рож, как ты.

Макс недобро прищурился, сжимая кулаки и чувствуя, как натягивается кожа на костяшках пальцев.

— Детлеф Кюль? — все еще сдерживаясь, осведомился он.

— А тебе какое дело? Пошел вон отсюда! — Кюль хотел захлопнуть дверь, но Макс опередил его, своей громадной лапищей вжав ее обратно в квартиру, так что Детлеф ничего не мог с этим поделать.

— Эй, в чем дело? — возмутился Кюль. — Ты что, обкуренный?

Макс прошел в прихожую.

— Я хочу поговорить с тобой о моей сестре. — Голос еще оставался спокойным, но Унгемах чувствовал, как нарастает в глубине его души гнев, словно собираются на небе грозовые тучи.

— Я не знаком с твоей сестрой! Оставь меня в покое, я не хочу выслушивать это дерьмо! Мне что, вызвать легавых?

Кюль попытался закрыть дверь, но Макс не отступал. Чувствуя давление с той стороны, он легонько потянул дверь к себе, так что Кюль потерял равновесие, а потом резко подался вперед, ударив Детлефа в лицо. Вскрикнув, тот отскочил в прихожую. Закрыв за собой дверь, боксер повернулся.

Детлеф Кюль стоял перед ним, зажимая руками лицо. Из носа у него шла кровь, стекая между пальцами и капая на желтый линолеум. От былой наглости и злости не осталось и следа — все затмил страх. Видимо, он понял, что ему угрожает опасность. Вот только было уже слишком поздно…

— Сина… — Макс шагнул ему навстречу и чуть не споткнулся, почувствовав руку на своем плече.

Вместо того чтобы держаться за него, как обычно, сестра тянула его назад, подальше от этого типа. Впервые в жизни образ Сины пытался

управлять его сознанием.

— А? — промямлил Кюль, словно готовая расплакаться барышня.

— Мою сестру звали Сина. Ты ее помнишь? Это было десять лет назад.

— Чувак, я не знаком с твоей чертовой сест…

Кулак Макса врезался ему в живот, в складки жира, так что Кюль пролетел через прихожую и упал на пол рядом со столом в гостиной. Обхватив руками живот, он лихорадочно ловил губами воздух.

Макс понимал, как сейчас Кюль себя чувствует. Если не приготовиться к удару, да еще с таким пузом, то боль в солнечном сплетении становится невыносимой. Тело сводит судорогой, гениталии вжимаются внутрь, дыхание прерывается. В такие моменты кажется, что можно умереть.

Впрочем, не ощущая сострадания, Унгемах смотрел на поверженного противника, валявшегося у его ног. Сердце билось как бешеное, мышцы напряглись — Макс чувствовал себя точно так же, как в первые секунды боя, он даже поднял руки, привычно принимая защитную стойку. Унгемаху хотелось сражаться, стереть этого извращенца в порошок, чтобы он больше никогда не трогал маленьких детей. Он должен поплатиться за то, что сотворил с Синой. Для этого Макс тренировался все эти годы, стольким пожертвовал, так мучился, подставляясь под удары соперников. Только для того, чтобы отомстить. И теперь ему было противно смотреть на этого типа, на это жалкое создание, которое даже не в силах сопротивляться.

— Вставай! — прорычал Макс.

Кюль захрипел, кровь капала на ковер.

— Вставай!!!

Ему не хотелось пинать Кюля — боксеры так не дерутся. Если твой противник повержен, трогать его нельзя, даже такую мразь, как этот извращенец. Но Макс сдержался не только потому, что так диктовал профессиональный этикет, но и потому, что рука Сины по-прежнему тащила его назад. Почему она не позволяет ему довести дело до конца? Кюль медленно поднялся на колени, оперся на стол и наконец выпрямился. Он стоял перед Максом, пошатываясь, словно старик, чьи кости уже утратили былую прочность.

— Что… что… я… — Глаза его выпучились, с губ капала слюна.

Макс, не замахиваясь, ударил его в лицо. Не так сильно, как мог бы, но и не слабо. Не издав ни звука, Кюль перелетел через журнальный столик и упал на диван.

Унгемах бросился к нему, схватил за грудки, но рубашка с треском порвалась. Тогда Макс вцепился ему в шею, поднял на вытянутой руке и швырнул через всю комнату. Витрина стеллажа, заставленного игрушечными машинками, разбилась, во все стороны полетело стекло. Кюль неподвижно лежал на полу.

Макс склонился к нему.

В его душе бушевала всепожирающая ярость, глаза налились кровью, живот сводило от напряжения, плечи дрожали. Ему вспомнилась Сина: вот она стоит на мелководье в ручье, ее рыжие волосы погружаются в воду, она улыбается… А потом образ рассеялся, все вокруг стало красным, мир взорвался ненавистью и болью.

Он был готов убивать.

Но почему же, почему Сина держала его за плечо, не давая рвануться вперед?

Глава 32