Слепой рассвет
Шрифт:
После расставания с Германом, думала, что умру. Душу будто из меня вынули. Когда Наталья ворвалась в кабинет и объявила о своей беременности, мой мир рухнул. Несмотря на наши чувства, я приняла решение уйти. Даже спустя год, я понимала, что поступила правильно. Залезла в чужую семью, чуть ее не разрушила.
Забрала документы из института и вернулась домой. Не хотела, чтобы он меня нашел. Герману ничего не стоило уговорить меня остаться с ним. Перед этим мужчиной я никогда не могла устоять. Любовница… Звучит оскорбительно, но я бы согласилась на эту роль, если бы он попросил.
Я влюбилась в Германа раньше, чем узнала
Я до сих пор также сильно его любила. Маша — бесценный подарок, который Герман мне оставил. Я когда поняла, что беременна, будто заново жить начала. Мир перестал казаться серым и тоскливым. Частичка Германа теперь всегда со мной.
Сколько раз я порывалась ему все рассказать. Мама меня ругала, что я не говорю отцу о рождении дочери. «Может, помогал бы, раз вместе нагуляли!» — ругалась она.
Деньги. Конечно, их не хватало. Работала только мама. Я получала пособие на ребенка, но разве на него можно прожить? Наверное, Герман бы мог нам помочь, но я не хотела напоминать о себе… Он никогда не жаловался на жену, не говорил о ней плохо, но я и так понимала, что в отношениях у супругов не все гладко. Вдруг у них все наладилось, а тут я появлюсь. Еще и с Машенькой. Будет Герман мне благодарен? Вряд ли. А еще я боялась… Боялась, что он не признает Машеньку. Начнутся экспертизы, суды. Боялась, что он обо мне забыл. Боялась увидеть в его глазах равнодушие. В моих воспоминаниях он всегда будет смотреть на меня глазами, в которых горит безумное желание.
— Можете подниматься. Голова не кружится? — обратился ко мне медработник. За своими воспоминаниями я и не заметила, как меня выкатили из томографа.
— Нет, все хорошо. — лишь бы уйти отсюда побыстрее.
— Возвращайтесь в больницу. Результаты мы перешлем вашему лечащему врачу.
— А вы сейчас не можете сказать, что со мной? Почему у меня пропадает зрение? — хотелось услышать что-нибудь обнадеживающее.
— Сказать я вам ничего не могу. Результаты будут готовы позже, вы сможете узнать все у лечащего врача, — немного грубо ответил доктор. Стало обидно.
Покинув здание больницы, я вызвала такси.
— Куда едем? — спросил водитель, когда я села в салон автомобиля. Подумав секунду, назвала домашний адрес. Хочу увидеть Машеньку, хоть полчаса побыть с ней. В больницу вернуться успею.
Глава 3
Полина
На улице стояла духота. Солнце нещадно палило. Голова болела, в глазах мутнело. Расплатившись с водителем, я вышла из машины и присела у подъезда. У нас тут рос клен, под его тенью я и укрылась. Хватило пары минут, чтобы головокружение и тошнота прошли. Поднявшись на нужный этаж, я постучала в дверь. Звонить не стала, чтобы не разбудить Машу. Ключи оставила дома, когда ложилась в больницу.
Никто
В обед Маша обычно спит. Если была возможность, я любила катать ее в коляске, и наблюдать за сладким сном дочери. Осмотрев площадку, родительницу или Валю с коляской не увидела. Поздоровалась со знакомыми мамочками.
— Вы не видели моих? — спросила знакомых девушек.
— Сегодня не видели, — поправляя шапочку малышу, ответила одна из них.
— И вчера тоже, — дополнила другая. Что могло случиться?
— Спасибо. — я стала вспоминать вчерашнее поведение мамы. Может Маша заболела, а они меня тревожить не хотят? Вернулась на лавочку и набрала маме.
Я знала, что волноваться мне нельзя. Врач предупреждала. Предположительно что-то с сосудами и глазными нервами, поэтому зрение начинает падать. Вот и сейчас я заметила, что хуже стала видеть. Надо успокоиться. Трубку она подняла почти сразу.
— Мама, вы где?! — сразу же принялась я выяснять.
— Поля, ты уже сделала МРТ? — не ответила она на мой вопрос.
— Да!
— Что сказали врачи? — в голосе маме я улавливала тревогу. Такое ощущение, что мама знает больше, чем мне рассказывает.
— Ничего конкретного. Отправят результаты лечащему доктору. А вы где?
— Домой иду, в магазине была. — мне даже легче дышать стало. Сейчас я увижу свою малышку. Одну бы в квартире мама ее не оставила. Потерев глаза, встала со скамейки и пошла родительнице навстречу. — ты уже в больнице?
— Нет. Решила заехать… Валя? — увидела сестру, которая чуть не наехала на меня.
— Поля, что ты тут делаешь? — удивилась Валя. Она не рада была меня видеть. Подняв с земли скейтборд, она натянула кепку пониже на глаза. Я сестру хорошо знаю, она что-то натворила и сейчас пытается от меня это скрыть.
— Заехала с Машей повидаться.
— Тебе разве можно больницу покидать? — Валя продолжала озираться по сторонам.
— Меня отпустили, поиграю с дочкой и через час вернусь. А ты откуда едешь? Лучше бы матери помогла. Она и с ребенком сидит, и в магазин сама ходит, и все дела по дому на ее плечах. Неужели нельзя часть обязанностей на себя взять?
— Вот мама идет. — бросила она скейтборд на землю, умело перевернула его ногой, вскочила и уехала.
— Валя, подожди! — она даже не повернулась.
С сестрой было тяжело. Пубертатный период явно затянулся. Уже почти восемнадцать, а мы никак не могли найти с ней общий язык. Вале нравился свободный образ жизни, никакие доводы она слушать не хотела. Красивая девчонка, но вела себя, как мальчишка. Когда Валя обрезала шикарные волосы, у мамы чуть инфаркт не случился. Потом она отказывалась идти сдавать ЕГЭ, еле-еле ее уговорили. И ведь сдала, даже балы хорошие набрала. А теперь вновь мы пытаемся уговорить ее пойти учиться в университет. Не хочет! Доводы глупые приводит. Пропадает целыми днями с друзьями. Прыгает с крыш, катается на скейтборде, гоняет на чужих машинах. Восемнадцати лет Вале еще нет, прав на вождение тоже не имеет, а за руль садится.