Слепой с пистолетом [Кассеты Андерсона. Слепой с пистолетом. Друзья Эдди Койла]
Шрифт:
Анджело. Но его ведь не должны поймать, верно?
Андерсон. Нет. Теперь Парелли. Глуп, зол и готов убивать. Скверное сочетание.
Анджело. С ним нужно держать ухо востро. Я уже говорил: не поворачивайся к нему спиной.
Андерсон. Я и не собираюсь. Ребята получили аванс.
Анджело. Они знают, кому сколько заплачено?
Андерсон. Нет, я вручил каждому поодиночке заклеенные конверты. Говорил, что ты, мол, получил больше остальных, и советовал помалкивать.
Анджело. Правильно.
Андерсон. Вы узнали насчет отвлекающих маневров?
Анджело.
Андерсон. Он прав. Я рад, что он так сказал. Теперь как насчет грузовика?
Анджело. Не сейчас. Обсудим в четверг.
Андерсон. Ладно. Братья Бродски подхватят его, где скажете. Это ведь будет в Нью-Йорке?
Анджело. Да, в Манхэттене.
Андерсон. Отлично. Тогда окончательно рассчитаем время. Куда доставить товар?
Анджело. Это я тоже скажу в четверг. Сколько человек его повезут?
Андерсон. Наверное, я и братья.
Анджело. Хорошо. Так, что же я еще хотел спросить? Да… Тебе нужно оружие?
Андерсон. Я могу и сам достать. Правда, за качество не ручаюсь.
Анджело. Я сам подберу тебе что-нибудь стоящее. Когда твои ребята привезут грузовик, поищи в бардачке или под приборной доской. Будет заряжено. Ну как?
Андерсон. Нормально.
Анджело. Тридцать восьмой калибр устроит?
Андерсон. Устроит.
Анджело. Я за этим прослежу. Так, теперь что у нас — маски. Ты этим займешься — перчатки там и все прочее?
Андерсон. Конечно, мистер Анджело.
Анджело. Отлично. Ну вот, вроде бы и все. Значит, до четверга. Ваша вторая встреча в среду, а последняя в пятницу, так?
Андерсон. Да.
Анджело. Как самочувствие?
Андерсон. Великолепно. Дрожу от нетерпения, но никаких сомнений, колебаний…
Анджело. Граф, помни об одном. Это ведь все равно как на войне. Разведданные и план операций могут быть лучшими в мире. Но бывает, что все идет наперекосяк. Возникают непредвиденные обстоятельства. Кто-то из жильцов может завопить. Кролик вдруг превращается в льва. Нежданно-негаданно является легавый, потому что ему захотелось пописать. Происходят самые безумные вещи, то, что и предположить было нельзя. Ты меня понимаешь?
Андерсон. Да.
Анджело. Так что ты должен проявлять гибкость. План у тебя хороший, но будь готов к импровизации, к тому, что могут быть неожиданности. Не теряйся, если произойдет то, чего ты не предполагал.
Андерсон. Не буду.
Анджело. Я знаю. Ты профессионал. Потому-то мы и дали добро. Мы тебе верим.
Андерсон. Спасибо.
52
Показания Тима О’Лири, данные под присягой, продиктованные и подписанные им самим (проживает по адресу: Халверстон-драйв, 648, Рослин, Нью-Йорк). Стенограмма NYPD-SIS N146-11 от 7 сентября 1968 года.
В ночь с тридцать первого августа сего года на первое сентября, в канун Дня труда, я был на дежурстве в доме 535 по Восточной Семьдесят третьей улице, где я работаю швейцаром, с полуночи до восьми утра. Как
Я поднялся наверх, в вестибюль, а Эд спустился вниз, тоже переодеться. Когда он ушел, я взглянул на доску объявлений и увидел, что доктор Рубиков все еще в своей приемной 1–6 и работает. Кроме того, у Эрика Сабайна — 2-а — двое друзей, приехавших на уик-энд, был ведь канун Дня труда. Потом подошел Эд, у него был в сумочке шар для игры в кегли. Он сказал, что идет в кегельбан — успеет еще сыграть партию-другую до закрытия.
Он, значит, ушел, а я вышел на улицу подышать свежим воздухом. Тут я заметил грузовик, который медленно ехал по улице со стороны Ист-энд-авеню. К моему большому удивлению, он медленно свернул на нашу аллею, что ведет к служебному входу. Обогнув дом, он остановился, выключил мотор и фары. Когда он проезжал мимо меня, я заметил, что это что-то вроде мебельного фургона. Я успел прочитать на борту слово «доставка» и решил, что либо это ошибка, либо кто-то из наших жильцов переезжает или просто получает мебель. Это, правда, показалось мне странным — во-первых, почему так поздно, а кроме того, у нас было бы записано на доске, что кто-то из жильцов ждет доставку поздно вечером.
Я подошел к грузовику — он теперь стоял у заднего входа, без света — и спросил: «Какого черта вы делаете на нашей территории?»
Не успел я закрыть рот, как почувствовал: что-то твердое уткнулось мне в затылок. Холодное, металлическое, круглое. Кусок трубы, а может, дуло пистолета или револьвера. Я двадцать лет проработал в полиции и в оружии немножко разбираюсь.
Тут дуло уперлось мне в шею, и, скажу вам, мерзкое это ощущение. Тот, кто приставил железку, сказал спокойным голосом: «Хочешь умереть?»
«Нет, — отвечаю, — не хочу».
«Тогда, — говорит он, — делай, что тебе скажут, и ты не помрешь».
С этими словами он начинает подталкивать меня пистолетом — или тем, что у него было — к служебному входу. Настойчиво так подталкивал, но не больно. Все это время грузовик стоял с потушенными огнями, и вокруг я никого не заметил. Я только слышал голос за спиной и чувствовал, как в шею впивается дуло.
Он подвел меня к стене у самого входа, не отнимая дула от моей шеи. «И не вздумай пикнуть!» — сказал он.
«Хорошо, хорошо, буду молчать», — прошептал я.
«Вот и отлично», — буркнул он, и я услышал, как открылись дверцы машины. Обе дверцы. Потом загремела цепь и упал засов. Я не видел, что там творилось. Я смотрел в стену перед собой и читал «Аве, Мария». Мне показалось, что вокруг были люди, но я не вертел головой ни вправо, ни влево. Потом я услышал, как удаляются шаги. Все затихло. Никто не говорил. Потом я услышал жужжание и понял, что кто-то в вестибюле нажимает кнопку, отпирающую замок служебного входа.