Слепой с пистолетом [Кассеты Андерсона. Слепой с пистолетом. Друзья Эдди Койла]
Шрифт:
— Ну, ребята, поговорите так, чтобы мы поняли — это и есть черная власть, — не унимался первый.
Дюжий демонстрант не вытерпел и крикнул:
— Я скажу вам кое-что неприятное, наркота вшивая. Я вас всех…
— Черная сила! — захохотала женщина.
— Вот именно. Я им покажу, что такое черная сила, мать их…
— Спокойно! — вмешался марихуанщик, — Берегите ваш старый горшок. А то, глядите, взорвется, чего доброго!
Стоявшие рядом рассмеялись. Все-таки это было очень смешно. Сразу три демонстрации в одном месте.
— Моя тетя Лy говорила, что на похоронах дяди Бена
Выглядело все это занятно. И черный Иисус, похожий на беглого невольника, и стройный чернокожий, разъезжающий в военном грузовичке со своей иностранной белой женщиной и проповедующий всеобщее братство. И наконец, эти поборники власти черных — крепкие, опасные, непримиримые, словно религиозные фанатики с их странным котлом, в котором бурчал черный гром.
Да, такого шоу давно не видели в Гарлеме. Правда, люди степенные смотрели на это, поджав губы, но все прочие, кто вышел на улицу хорошо провести время и отметить праздник, были довольны.
Двое чернокожих во всем черном, которым, судя по всему, следовало находиться в рядах сторонников власти черных, вместо этого сидели на переднем сиденье черной обшарпанной машины и смотрели на демонстрантов. Старый черный «седан» стоял у тротуара возле Африканского мемориального книжного магазина. Он выглядел совершенно неуместно среди роскошных, сверкающих всеми цветами радуги автомобилей, разъезжавших этим вечером по Гарлему. Да и любые два человека, безучастно сидевшие и не знавшие, чем заняться в праздник, вызывали большие подозрения. Более того, они были в черных костюмах и черных шляпах, которые они так низко надвинули на лоб, что в скудном освещении, проникавшем через стекла машины, их было просто невозможно разглядеть, не то что опознать. Обычному прохожему они могли показаться двумя бандитами, ждущими удобного момента, чтобы ограбить ювелирный магазин.
Рядом с машиной на тротуаре стоял человек хрупкого вида и приличной наружности.
— И это еще не все, — сообщил он сидящим в машине.
— Как это: еще не все? — осведомился Гробовщик.
— Еще не все демонстрации.
Гробовщик вылез из машины и встал рядом с человеком, отчего тот еще более уменьшился в размерах. Могильщик вылез тоже. Они увидели процессию, двигавшуюся по Седьмой авеню.
— Ничего себе, флотилия, — пробормотал Могильщик.
В этот момент Гробовщик увидел, как военный грузовичок поравнялся с ювелирным магазином.
— Это не флотилия, — поправил он друга.
— Это армия, — хмыкнул Могильщик, тоже увидев грузовичок, — А возглавляет ее генерал со своей генеральшей.
— В честь чего этот карнавал, Ломакс? — обратился Гробовщик к человечку, что стоял с ним рядом.
— Это не карнавал, — отозвался тот.
— Тогда что это, черт возьми? — громко спросил Могильщик, стоявший с другой стороны машины, — Это же твой район, ты тут всех знаешь.
— Я не знаю этих людей, — отозвался Ломакс, — Они не местные. Но выглядят они внушительно.
— Внушительно? Это клоуны. Или же ты видишь больше, чем мы…
— Дело не в том, что я вижу, а в том, что я чувствую. Так вот, они настроены серьезно. Они не валяют дурака.
Гробовщик хмыкнул, а Могильщик забрался на передний бампер,
— Они же сейчас все столкнутся!
Гробовщик залез на бампер, потом на капот с другой стороны. Опасаясь, что капот не выдержит, Могильщик перебрался на крышу.
— Что это они все разом высыпали демонстрировать? — услышал он голос Гробовщика.
— Не совсем так, — поправил его Ломакс, — Они давно хотели о себе напомнить. Вот и напомнили. Решили сделать заявление.
— Заявление? Какое такое заявление?
— У каждого из них свое заявление.
Могильщик услышал, как один из кожаных штурмовиков крикнул:
— А ну-ка, вытрясем дерьмо из этих сволочей.
— Если они не успокоятся, начнется большая заваруха, — сказал Могильщик Гробовщику, — Пожалуй, надо доложить лейтенанту.
В обычных обстоятельствах он вытащил бы свой большой револьвер и выстрелил в воздух, чтобы осадить поборников черной власти, но у него на сей раз были строжайшие инструкции: применять оружие исключительно в целях предотвращения преступлений, связанных с насилием. Такие же инструкции были у белых полицейских.
Гробовщик спрыгнул на землю и сел в машину. Он начал лихорадочно устанавливать связь с участком. Тем временем двое кожаных штурмовиков в сопровождении одетых в черное молодчиков бросились к бетонному ограждению бульвара в центре Седьмой авеню. Они направились прямо на черно-белых демонстрантов, двигавшихся по 125-й улице. Могильщик тоже спрыгнул на землю и бросился им наперерез, размахивая руками и выкрикивая:
— Остановитесь! Назад!
— Ату их! — крикнул какой-то шутник с тротуара.
В этот момент Гробовщик наконец дозвонился до участка.
— Лейтенант? Это я, Эд!
Одновременно с этим полицейские машины начали свое движение. Взревели моторы, завизжали сирены. Увидев машины, люди на тротуарах стали что-то выкрикивать и заполнять улицу.
— Я вас не слышу! — кричал в трубку лейтенант Андерсон. — Что там происходит?
— Отзовите полицейских. Начинается паника.
— Что, что? Не слышу! Что происходит?
Гробовщик слышал вопли, крики и вой сирен.
— Уберите овчарок! — крикнул он в трубку.
— Что-то не слышу. Что там у вас?
— Уберите полицейских…
— Что там у вас за шум?
— Белые полицейские только…
— Работайте с полицией в тесном контакте. Сохраняйте спокойствие…
— … разрешите… оружие…
— Спокойствие… Никакого оружия… поддерживать порядок…
— Вы что, оглохли?
— Главный комиссар… его зам… все будут на месте…
— Черт знает что, — пробормотал Гробовщик, отключил связь и выскочил из машины. На перекрестке он увидел людей — среди них кожаных штурмовиков и Могильщика. Он двинулся туда же.