Слепой Виталька
Шрифт:
Кошка Буська снисходительно давала себя обряжать и, важно пройдя мимо удивленного Мухтара, сбрасывала за углом дома одуванное украшение.
Мухтар же целый день терпеливо носил на шее свой винок. Вокруг ароматных одуванчиков роились пчелы и мухи. Мухтар, клацая зубами, отгонял надоедливых насекомых, но цветочный ошейник не срывал. Он был преданным псом. Пес считал необходимым охранять даже этот, не совсем понятный для него наряд. Мухтар жил в большой деревянной будке. В будке было просторно и тепло.
На пол накладывали сначала сухое сено, а потом
День, в который выполнялась такая важная работа, непременно должен был быть сухим и солнечным. Сначала следовало вытащить подстилку. Затем выгрести старое сено и отнести его на компостную кучу. Подстилку Виталя вешал на забор. А за сеном надо было идти в сенной сарай.
Мухтар с пониманием относился к этой процедуре. Он сидел возле будки и внимательно следил за всеми действиями Витали. И когда будка, прогретая солнышком, хорошо проветривалась, и приносилось в охапке душистое сено, Мухтар заглядывал в будку и с подозрением принюхивался.
Потом Виталя снимал теплую высушенную подстилку и тщательно выстилал ее в будке. Надо было закрепить подстилку так, чтобы Мухтар не смог сдвинуть ее своим большим телом. Для этого в будке были сделаны специальные защепы, за которые крепились края подстилки.
Когда подстилка основательно закреплялась, Виталя забирался в будку и тихо присвистывал. Мухтар, уже поджидая условного сигнала, в два прыжка оказывался рядом с Виталькой.
Какое же это было блаженство - лежать на мягкой подстилке рядом с любимым псом!
К семи годам Виталя научился самостоятельно ходить в магазин. От калитки по грунтовой дороге ровно сорок шагов, а за березой влево и - в горку. Там мимо дома тети Наташи, мимо колонки, где была вечная непросыхающая лужа, и потом через школьный сад - прямо упираешься в дверь продмага.
Отец в прошлом году научил Виталю плавать. Виталя и раньше любил ходить на деревенский пляж в то место, где речка Жостка делала крутой изгиб и где было много горячего и мелкого песка.
Пляж начинался за высокими кустами, и с дороги его не было видно. Надо было пройти сквозь густые заросли, по узкой, вечно мокрой тропинке. А за кустами сразу открывалось целое песчаное море, с бурунами-холмами и впадинами.
Ноги утопали в теплом песке. Мухтар носился как сумасшедший, поднимая за собой песочную пыль. А вдали призывно шумела Жостка.
Вот сюда они пошли тогда с отцом. Отец, положив Виталю на воду, сказал:
– Греби руками и бей по воде ногами.
Крепкие руки поддерживали Витальку под животом, и мальчик стал изо всех сил грести и бить по воде.
– Молодец, вот так, вот так, - отец шел рядом и поддерживал сына.
Виталька не знал, плывет он или нет. Ему казалось, что барахтается на одном месте. Брызги кипели, а Виталя все греб и греб. В какой-то миг он обнаружил, что не чувствует под животом рук отца. Он захотел крикнуть, но вода залила нос и рот. Он закашлялся и тут опять оказался в руках отца.
– Ты проплыл целый метр!
– поздравил отец.
–
Вот
3
Жизнь в интернате была настолько отличной от той жизни, которая протекала дома, что первое время Виталька был просто ошеломлен. Речь не шла о том, нравится или не нравится. Все было настолько другим, непохожим на жизнь в доме, что Витале поначалу казалось, что все, что происходит, происходит не с ним.
Первым конкретным ощущением интерната -стал запах. Пахло теплом, кухней и немного лекарствами. Дома тоже был свой запах. Но разве можно было это сравнивать?
Запах дома складывался из запаха кофейных зерен, которые по утрам молол в кофемолке отец, из запаха Мухтара и кошки Буськи. В доме летом пахло цветами, а зимой - печным теплом, березовыми полешками, приносимыми отцом из сарая, и немного печным дымом. Свой запах был в комнате Витали. Даже дым, валивший из печной трубы, был особенный и отличался от дыма соседних труб. А как пах весенний или осенний сад! Как пахли яблоки или тяжелые сочные помидоры, которые мама выращивала в парнике!
А тут, в интернате, запах был везде одинаковый. И в большом холле, куда они попали с матерью, как только вошли с улицы, и в медкабинете, где врач принимала от матери какие-то бумаги и потом немного в трубочку послушала Виталькину грудь и спину. Этот же запах был и в столовой, и в спальне, где среди восьми коек Витальке показали его кровать. Даже в огромном спортзале и кабинете директора стоял этот запах.
А когда воспитательница Ирина Сергеевна сказала, что их первый "А" класс - это маленькая семья, разве это было похоже на его семью?
Ведь там он был Виталькой потому, что папа по утрам варил кофе, а летом они вместе с Мухтаром ходили купаться на Жостку; и была будка с подстилкой и сеном, и молоко козы Зойки пахло Зойкой, и кошка жила на печи, где каждый год вылизывала своих новорожденных котят. И была мама, с ее самым вкусным клубничным вареньем и горячими блинами.
А здесь казалось, что он наблюдает за какой-то историей, где присутствует мальчик, очень похожий на него.
В классе их было семь человек. Четверо мальчишек: Сережа Костиков, Ваня Круглов, Илья Кукушкин, Руслан Быстров и он, Виталя Рогов. Девчонок звали: Наташа Кузьмина, Лариса Новикова и Аля Канчавели.
"Алька-лялька", - мысленно прозвал сразу Виталька эту крикливую девчонку.
У Витали появились два друга: Серега и Руслан. Ваня был тоже другом. Но его на каждые выходные забирали родители, так как он жил совсем рядом. И потом, Ванька немножко зазнавался. Как-то на уроке по изучению брайля Виталю попросила Ольга Сергеевна ответить, как выглядит буква "З", а Виталя забыл. А Ваня, сидевший рядом, молчал. Виталя два раза под партой ткнул Ваньку в коленку, чтобы тот подсказал. Потом, когда Ольга Сергеевна спросила: "Кто помнит написание буквы "З"?
– то Ванька поднял руку.