Слепой. За гранью

Стояла чудесная осенняя ночь: на бархатном черном небе сияли яркие звезды, застилаемая редкими облаками, медленно плыла в вышине луна. Слабый ветерок едва шевелил уже пожелтевшие листья берез, окаймлявших лесную опушку.

На опушке возле нескольких машин и бульдозера у глубокой свежевырытой ямы стояли мужчина, женщина и двое детей. Руки у всех четверых были связаны. Пленников окружали несколько молодых мужчин.

– Приведите ко мне этого упрямца, – донесся из шикарной иномарки громкий

голос.

Двое крепких парней подтащили к иномарке мужчину.

– Ну что, допрыгался, Эдик? – усмехнулся невидимый пассажир иномарки. – Потерял завод, а теперь и семьи лишишься.

– Ты не сделаешь этого, сволочь, – прошипел мужчина, с трудом двигая разбитыми в кровь губами.

– Сделаю, – ледяным тоном заверил его собеседник.

Из окошка машины высунулась волосатая рука. Выронив еще дымящийся окурок сигары, она щелкнула пальцами.

В тот же миг женщина и дети, содрогнувшись под мощными толчками в спины, рухнули в яму, и бульдозер, рыкнув двигателем, принялся деловито засыпать их землей. Узник с диким воплем рванулся к семье, но крепкие парни повалили его на траву и, схватив за волосы, приподняли голову, чтобы он отчетливо видел все происходящее…

В просторном помещении с высокими потолками, напоминающем небольшой спортзал подвального типа, у обшарпанной стены за столом, над которым горела маленькая лампа, сидели двое мужчин: один лысый и щуплый, а второй – плечистый и стриженый. Чуть поодаль от них в сторонке стояли трое парней в спортивных костюмах. Они молча переминались с ноги на ногу, ожидая приказаний своих начальников.

Лысый мужчина вздохнул, провел суховатой, но крепкой ладонью по лицу, словно хотел смести с него выражение легкого недовольства, и скользнул равнодушным взглядом по стоявшей в центре зала колоде с воткнутым в нее огромным топором для рубки дров.

– Так что, начнем, Князь? – сдерживая нетерпение, поинтересовался стриженый бугай в джинсовом костюме у своего соседа. – Я думаю, что надо напугать его до полусмерти.

Лысый поморщился и неопределенно дернул худым покатым плечом.

– Начнем, Серый, – вяло согласился он, – но эту партию надо разыграть с умом. Надеюсь, ты это хорошо понимаешь?

– Понимаю, – сказал здоровяк, – поэтому и хочу кое-что предложить.

– И что именно? – поинтересовался лысый.

Серый наклонился и тихо произнес:

– А вот что… Тут у нас в очереди стоит один должничок…

Лысый хмурился, покусывая тонкие губы, но внимательно слушал собеседника.

– Думаю, участие в этом спектакле не только напугает его, – закончил изложение плана Серый, – но и заставит думать в нужном нам ключе! Так сказать, подстегнет его воображение.

Лысый одобрительно кивнул.

– Ну что ж, – слегка хмыкнув, тихо произнес он, – попытка не пытка, как говаривал товарищ Берия!

Здоровяк поспешил раздвинуть губы в неискренней улыбке и повернулся к парням в спортивных костюмах.

– Кочан, подойди сюда, – приказным тоном произнес он.

Самый высокий

из верзил неторопливо подошел к столу и, остановившись у него, слегка склонил огромную голову, которая и в самом деле чем-то напоминала кочан капусты.

– Че? – сухо и бесстрастно выдавил он.

– Приведи козлов, – приказал Серый.

– Обоих? – спросил бугай.

– У тебя что, Кочан, со слухом плохо? – участливо поинтересовался Серый. – Или ты после вчерашнего гудежа никак оклематься не можешь? Давай тащи сюда обоих козлов!

Бугай побагровел, но не от смущения, а от недовольства: он не очень-то любил, когда на него повышали голос, а тем более оскорбляли.

– При чем тут вчерашний гудеж? – расправляя широкие плечи и немного повысив низкий голос, тихо пробурчал он.

Главарь привстал со своего места.

– А при том, – также повысил он голос. – Я тебе русским языком говорю – обоих!

Кочан хоть и был помощнее своего начальника, но прекрасно знал возможности и силу Серого, которые тот не раз демонстрировал, если это было нужно для дела. Впрочем, бывали случаи, когда свою злость Серый вымещал на своих подчиненных и без дела, но в основном это случалось, когда он был в доску пьян.

– Сделаем… – кивнув огромной головой, вялым голосом ответил Кочан.

Он все так же неторопливо зашагал к выходу из помещения, а Серый повернулся к молча наблюдавшему за этой сценой лысому мужчине.

– Видишь, Князь, в каких условиях и с кем приходиться работать, – словно оправдываясь, пожаловался бригадир, но сказал это тихо, чтобы его не услышали подчиненные.

Серый прекрасно понимал, что если его люди почувствуют пренебрежение и неуважительное отношение к себе, то ответят ему тем же. А возможно, и еще жестче – устроят бойкот, и тогда прощай дисциплина в бригаде и его авторитет, а там, глядишь, и недолго попасть к кому-нибудь из бывших дружков на «перо».

– Вижу, Серый… – чуть слышно произнес Князь, который, будучи криминальным авторитетом, прекрасно знал воровские законы и порядки, а посему ни за что не стал бы без особой нужды разбираться в отношениях местной братвы.

Собственно говоря, в проблемах Серого просматривалась и некоторая доля участия Князя, который контролировал финансовые потоки воровского общака, направляя местной братве лишь слабую струйку, что вызывало скрытое недовольство людей Серого, считавших, что за их работу им должны больше отстегивать.

– Ладно, Серый, – вздохнул Князь, спеша перевести разговор в другое русло. – Смотри не переборщи со счетоводом, он мне нужен живой и работоспособный.

Воровской бригадир успокаивающе тряхнул стриженой головой.

– Все будет в порядке, Князь, – еще раз заверил он.

– Надеюсь, Серый, – с некоторым намеком и предупреждением сказал авторитет, – тебе ведь отвечать за базар, да и мне, если что, придется несладко. Ведь те, под кем мы ходим, не будут разбираться как и что… Москва слезам не верит, – серьезно изрек он. – Их интересует только результат, и непременно положительный. Понял, Серый?