Слепящая пустота
Шрифт:
— Скажем, охотник.
— Охотник?
— Да. Некоторые называют меня именно так.
— Охотник на животных?
— Не обязательно. Иногда и на людей.
— И сколько же вы хотите за поимку этого… гм… зверя?
— Ни цента!
Шериф был определенно озадачен таким ответом:
— То
— Тем не менее, это как раз такой случай.
— Вы заставляете меня несколько пересмотреть свои взгляды на мир, знаете ли…
— Я очень рад этому. Впрочем, после встречи со мной убеждения людей часто меняются.
— О, даже так?.. И все-таки я бы хотел узнать причину вашего интереса к нашему городу.
— Я пришел убить зверя, — коротко ответил Пустынный Лис, — и я не возьму за это с города ни единого цента. У меня личные счеты с этим… человеком.
— Так все-таки зверь или человек? — хитро прищурился Макнейли.
— Все-таки человек, — кивнул Корд.
— Что вам о нем известно?
Джейк пожал плечами:
— Собственно, не так уж и много. Убийства происходят стихийно в разных местах. Длятся три-четыре месяца, а затем все на какое-то время прекращается, иногда даже на целый год.
— И давно вы выслеживаете его?
— Несколько месяцев. В конце концов, поиски привели меня в ваш город. Зверь оставляет за собой след из свежих могил.
— Почему вы так уверены, что он по-прежнему здесь?
— Он здесь, поверьте мне. Десять смертей, и только после он уходит.
Шериф нервно заерзал на стуле.
— Значит, еще четверо?
— Значит, еще четверо, — подтвердил Пустынный Лис.
— Кто он? Белый? Индеец? — Макнейли хмуро смотрел в забранное решеткой окно.
— А это имеет какое-то значение?
— Для меня — да!
— Он белый, европеец, такой же, как мы с вами.
— Но откуда вы…
— Боюсь, на этот вопрос я не смогу вам ответить, шериф.
— Ну, хорошо, зачем он это делает, хоть можете сказать?
— Он убийца, только и всего. Он получает ни с чем не сравнимое удовольствие, отнимая чужую жизнь. Он этим живет. Убийства питают его некой… назовем это силой. Они пробуждают в нем желание жить и снова убивать. Он одержим.
— У индейцев
— Да, это так, — не стал отрицать Корд. — Человек, способный перекинуться в зверя, — пережиток тотемизма.
— Как вы сказали?
— Не важно. Это всего лишь страшные легенды, не более. Существует особая психическая болезнь, когда человек сходит с ума, считая себя диким зверем, но внешне остается прежним.
— Итак, мы будем искать именно такого человека?
— Нет, мы будем искать зверя.
— Но я не понимаю…
— Этот случай особый, — Пустынный Лис пристально смотрел на шерифа. — Я полагаю, вы не готовы ко всей правде, да и зачем, в общем-то, она вам? Я обещаю убить тварь, причем — бесплатно. Что вам еще нужно?
— Хорошо… — сдался Макнейли, окончательно переставший что-либо понимать. — Когда вы собираетесь его поймать?
— Когда он снова начнет убивать.
— Выходит, жители моего города — приманка?
— В своем роде.
— Но это недопустимо!
— У вас есть встречное предложение?
Шериф не ответил.
«Встречных предложений» у него не было.
Гостиница, которую посоветовал Макнейли, встретила Корда полусонным портье, близоруко таращившимся из-за громоздкой конторки.
В холле оказалось на удивление прохладно. В центре красовались две аккуратные пальмы в кадках, слева виднелся обеденный зал. Обшитые рейками двери, судя по всему, вели в бар. Оттуда доносились голоса местных завсегдатаев и бодрый звон стаканов.
— У вас есть свободная комната?
Портье недовольно уставился на кольт незнакомца.
— Вы уже виделись с нашим шерифом? Он не любит людей с оружием. Вам придется сдать револьвер.
— Я уже виделся с мистером Макнейли, и мы вполне миролюбиво разрешили этот вопрос.
— Значит, вам позволено носить огнестрельное оружие в пределах города?
— По-моему, это очевидно.
— Полагаю, вы либо судебный исполнитель, либо охотник за головами.
— Ни то ни другое, — холодно улыбнулся Пустынный Лис, — но вы почти угадали.
Больше вопросов портье задавать не стал. Подтолкнув к Джейку потертый журнал для записи постояльцев, он вручил огрызок видавшего виды карандаша. Девственно чистые листы журнала говорили, что гостиница переживает не лучшие времена.