Слеза дьявола (др. перевод)
Шрифт:
Пока я тут читаю сыну книжку, люди продолжают гибнуть.
Последние несколько лет вы жили на «Улице Сезам»…
— А агент Лукас… С ней все в порядке? — спросил он. — И как там агент Кейдж?
— Они не пострадали. Их не было и близко рядом с той яхтой. Они обнаружили улику со словом «Ритц» и решили, что следующей целью Диггера будет один из отелей. Но все оказалось не так. Он напал на судно, которое называется «Ритци-Леди». Не повезло, что тут еще скажешь?
— Охранник сумел сделать пару выстрелов и спугнул убийцу, — вступил в разговор
Не повезло?
Нет, удача здесь ни при чем. Когда загадку не удается разгадать, дело не в везении или в невезении.
Три ястреба…
— Мистер Кинкейд! — услышал он голос миссис Каванаг.
Он обернулся и посмотрел внутрь дома.
Одиннадцать человек погибли…
— Вас к телефону.
Паркер прошел в кухню и взял трубку, ожидая услышать голос Лукас или Кейджа.
Но вместо этого в трубке зазвучал незнакомый ему приятный баритон:
— Мистер Кинкейд?
— Да. С кем я говорю?
— Меня зовут Слейд Филипс. Я — ведущий новостей на Дабл-ю-пи-эл-ти. Мистер Кинкейд, мы как раз готовим специальный репортаж о сегодняшней стрельбе в городе. Пожелавший остаться неизвестным источник сообщил нам, что вы участвовали в расследовании и, по всей вероятности, несете ответственность за возникшую путаницу, направив силы ФБР в отель «Ритц-Карлтон», хотя на самом деле преступник наметил себе совершенно другую цель. Мы собираемся сообщить об этом в эфире в девятичасовом выпуске. Но нам хотелось бы дать вам возможность изложить ход событий, каким он был с вашей точки зрения. Вам есть что сказать по этому поводу?
У Паркера закололо в боку. Ему показалось, что на мгновение его сердце перестало биться.
Кончено… Теперь Джоан узнает. Теперь всем все станет известно.
— Мистер Кинкейд, вы меня слушаете?
— Никаких комментариев! — И он бросил трубку на аппарат с такой силой, что тот слетел со стола и с грохотом упал на пол.
Диггер возвращается в свой ставший привычным номер в мотеле.
При этом он вспоминает корабль, где он вращался, как… Клик… Как волчок среди красных и желтых листьев и стрелял из своего «узи», стрелял, стрелял…
И видел, как люди падают, разбегаются, слышал их крики и все такое…
Это получилось не как в театре. Нет, совсем не так. В этот раз он уложил много народа. Человек, который ему обо всем говорит, будет доволен.
Диггер запирает за собой дверь комнаты и первым делом подходит к дивану, чтобы посмотреть на Тая. Мальчишка все еще спит. Одеяло сползло, и Диггер поправляет его.
Потом включает телевизор и видит, что показывают корабль. «Ритци-Леди». Потом снова появляется человек, которого он уже знает. Это… Клик… Это мэр. Мэр Кеннеди. Он стоит на фоне корабля. На нем очень хороший костюм и очень красивый галстук, но как-то странно видеть его в такой дорогой одежде рядом с желтыми мешками, в которые уложили тела погибших. Он что-то говорит в
Он еще некоторое время смотрит, но реклама все не начинается. Разочарованный, он выключает телевизор, думая про себя: «Доброй вам ночи, мэр!»
Потом начинает упаковывать свои вещи, аккуратно и неторопливо.
В мотеле хорошо, в мотеле забавно.
Здесь каждый день приходят и наводят порядок. Даже Памела не делала этого. Она умела обращаться с цветами и любила все эти выкрутасы, которые люди делают в постели. Всякие… Клик, щелк… Всякие такие штуки.
Мысли скакали, как пули в черен… Черепной коробке.
Ему почему-то вспомнилась Руфь.
— О Господи! — закричала она. — Не делай этого! Не надо!
Но ему приказали воткнуть длинный осколок стекла ей в горло, и он так и сделал. Она дрожала всем телом, пока умирала. Он помнил об этом. Да, она дрожала. Руфь.
Дрожала, как от холода в Рождество 25 декабря, один-два-два-пять, когда он приготовил для Памелы суп, а потом отдал ей подарок.
Он смотрит на Тая. Он возьмет паренька… Клик… Возьмет с собой на Запад. Человек, который обо всем ему говорит, сказал, что позвонит, когда они закончат в Вашингтоне, и сообщит, куда они отправятся потом.
— А куда же? — спросил Диггер.
— Еще не знаю. Может быть, на Запад.
— А где это? Запад? — спросил Диггер.
— Это может быть Калифорния. Или Орегон.
— А! — кивнул Диггер, хотя понятия не имел, что это за места такие.
Они будут есть там суп и чили. Смотреть телик. Он сможет рассказать мальчишке о рекламе.
Памела, жена Диггера, с цветком в руке и золотым крестом между грудями в тот день смотрела рекламу вместе с ним.
Но у них никогда не было такого сыночка, как Тай, чтобы он тоже смотрел рекламу с ними.
— Мне? — спросила Памела. — Мне завести ребенка от тебя? Ты совсем спятил, полудурок несчастный?.. Клик… Полудурок! Почему бы тебе не убраться отсюда? Что ты все здесь торчишь. Забирай свой хренов подарок и выметайся! Уходи! Тебе…
Клик…
Я только сильнее…
— Тебе что, все надо разжевать? Я уже год трахаюсь с Уильямом. Для тебя это новость? Весь город знает, кроме тебя. И уж если бы я захотела ребенка, то от него!
Я только сильнее влюбляюсь.
— Господи, что у тебя на уме? Положи…
Клик…
— Положи эту штуку на место!
Мысли мечутся в черепной коробке Диггера, как лемминги-пеструшки в клетке.
— Нет! Не надо! — кричит она, не сводя глаз с ножа в его руке. — Не надо!
Но он это сделал.
Вонзил нож ей в грудь чуть ниже золотого креста, который подарил ей в то утро. Утро Рождества. Какая же красивая алая роза расцвела тогда на ее блузке! Он погрузил лезвие ножа ей в грудь еще раз, и роза раскрылась пышнее.