Слеза Рода
Шрифт:
Хотя нет. На фиг горы. Аж мураши по спине побежали.
Когда я вернулся в роскошную квартиру оборотистой бабушки, меня там уже ожидали два пожилых джентльмена, благообразных, в костюмах, пошитых в том веке, но при этом сильно непростых, судя по бриллиантам в галстучных булавках и запонках и карманным часам фирм, которые завоевали себе имя на рынке тогда, когда моего прадеда на свете не было. Думаю, с ними охотно пообщался бы мой наниматель, есть у этих дедков нечто общее со Шлюндтом. Некая аура значимости, что ли.
— Мое почтение,
Старички неспешно подошли, переглянулись, а после склонились над наброском. Хозяйка молча стояла в сторонке, сложив руки на груди, я же уселся на банкетку века эдак восемнадцатого, обитую тканью, на которой амуры пуляли стрелами в красавицу, изображающую менуэтное па.
— Любопытно, — пробормотал один из них через пару минут, вставил в глаз какую-то хрень вроде той, которой пользовался Петюня, и чуть не носом ткнулся в творчество Караваджо. — И удивительно.
— Хм, — поддержал его второй и поскреб пальцем уголок холста. — Обрати внимание, Венечка, не следы ли это угля? Если да, то, выходит, замусоленная версия о том, что «Медуз» было не две, а больше…
— Мишенька, я всего лишь человек, причем немолодой, мне не под силу сделать спектральный анализ здесь и сейчас, — ответил ему приятель. — Но, если вспомнить первый вариант девяносто восьмого года, когда Караваджо изменил себе и использовал уголь… Очень любопытно.
Они шаманили еще минут двадцать, заставив меня то и дело поглядывать на часы, после же Венечка повернулся к хозяйке дома.
— Аннушка, если это и подделка, то такая, обладать которой вполне почетно. Но сразу скажу — без более детальной экспертизы не обойтись.
— Сколько времени нужно на то, чтобы ее сделать? — поинтересовался я.
— Неделю-две, — ответил Мишенька. — Может, дольше.
Хитрят, старые. За неделю-две как раз можно слепить пристойную копию, которой не зазорно будет обладать уже мне, посланному куда подальше с комментарием «подделка».
— День, — холодно констатировал я. — Максимум. Если нет — то нет. Часы мне нужны, но сейчас, а не через пару недель. Анна Христофоровна, завтра после обеда заскочу за ответом. Да — да, нет — нет. Все, я побежал, по времени у меня швах.
— Вы вот так просто нам ее оставите? — изумился Венечка, показав на картину. — Без расписки, без залога?
— Да. Дело в том, что я отношусь к тем людям, которые никогда ничего не усложняют, но при этом всегда забирают свое. Всегда, даже тогда, когда его не хотят возвращать очень и очень серьезные люди. Так что завтра я получу либо часы, либо Караваджо. А если нет, то станем играть в веселую игру «попробуй отними». Поверьте, это не угрозы и не просто слова, так оно и есть на самом деле. Потому — до завтра!
Если
Но не думаю, что до такого дойдет. Да, у этой троицы наверняка есть и свои ресурсы, и некие покровители, я такие вещи всегда чую. Но тут им проще согласиться, чем воевать. Да и цена более чем справедливая.
Вот только в результате всей этой возни опоздал на встречу со Славой, который теперь обоснованную претензию высказывает.
— И главное — можно подумать, мне одному это нужно, — закончил напарник свою обличительную речь, открыл бардачок и протянул мне довольно толстую пачку пятитысячных купюр, затянутую оранжевой, в тон банкнотам, резинкой. — На, держи, вымогатель!
— Вымогатель — это если ни за что денежки требуешь, — я принял пачку и большим пальцем провел по одному ее краю, не без удовольствия услышав приятный треск, — а я отчитаться за траты могу. Ну, разве что без подтверждающих документов. Не выписывает колдовская братия товарных чеков.
При нашем последнем разговоре, в самом его финале, я сообщил Баженову, что хотел бы получить некоторую сумму, которая возместит мне накладные расходы, понесенные в процессе поисков Аркашки. Тот изрядно удивился, что я обращаюсь к нему с такой просьбой, но я сразу же пояснил: кто эмиссар Шлюндта, тот и платит. Был Стрелецкий — рассчитывался он. Теперь его сменил Слава — значит, будь любезен, выдай средства. При заключении договора с Карлом Августовичем было сказано что? Все дополнительные расходы на его стороне.
Правды ради, та сумма, которую я еще в Черногории получил, так и лежит почти нетронутая в сейфе, но о чем Шлюндт не знает, то ему не повредит. Ну и потом, если есть возможность срезать с клиента чуть больше шерсти, чем предполагалось, не навредив при этом никому, так чего бы это не сделать? Плюс часть этой пачки уйдет Оресту. Паушши мертв, но с ним-то ничего не случилось, а, значит, расплатиться я обязан. Плюс за мной еще и должок останется в виде нескольких поездок в качестве сопровождающего. И если их не оплатит Троицкий, то пусть это сделает Карл Августович.
Радости никакой Слава, ясное дело, от моих обоснований не испытал, но деньги все же привез. И не удивлюсь, если после согласования этого вопроса со Шлюндтом, который сказал что-то вроде «не бубни и выдай». Тем более что наличные как раз его стиль.
— А где наша Ануш, где этот цветок граната, выросший на корявом вурдалачьем древе? — осведомился я, убирая купюры во внутренний карман куртки.
— В багажнике лежит, — пояснил Баженов. — Не в салон же ее сажать?
— И мне здесь неудобно! — донесся до меня голос мертвячки. — Он меня связал. И веревка сильно жжется!