Слеза
Шрифт:
— Нам пора идти, — перебил он.
Эврика нащупала свой телефон, чтобы проверить время. Когда она вспомнила, что потеряла его, она представила, что он звонит где-то в объятом дождями заливе, посреди серебристой массы рыб, и по которому разговаривают русалки. Она покопалась в прикроватной тумбочке в поисках пластиковых наручных часов в горошек.
— Шесть часов утра. Моя семья все еще спит.
— Разбуди их.
— И что я им скажу?
— Как только мы соберемся все вместе, я расскажу дальнейший план действий, — сказал Эндер, по-прежнему
— Если я делаю это, — сказала Эврика, — мне нужно знать, куда мы направляемся. — Она скатилась с кровати и положила руки на его плечи. Его мышцы согнулись под ее рукой.
Он посмотрел на нее и провел пальцами по ее волосам, мягко проводя ногтями по ее голове и задней части шеи. Она думала, сексуально — это когда он проводит по своим волосам. Но то, что он делал сейчас, ощущалось даже лучше.
— Мы найдем Солона, потерянного Семеноносца.
— Я думала, ты сказал, что он в Турции.
На мгновение показалось Эндер почти улыбнулся, но потом его лицо стало странно непроницаемым.
— К счастью, я поднял вчера на поверхность лодку. Мы отплывем сразу же, как только твоя семья будет готова.
Эврика внимательно изучала его. В его взгляде что-то было — удовлетворение, подавленное… виной. Во рту стало сухо, пока ее мозг соединял два этих темных чувства. Она не знала, как она поняла.
— Ариэль? — прошептала она. Лодка Брукса. — Как ты это сделал?
— Не волнуйся. Все закончилось.
— Я волнуюсь о Бруксе, а не о его лодке. Ты видел его? Ты вообще искал его?
Лицо Эндера напряглось. Он посмотрел в сторону. Но спустя мгновение, он снова посмотрел на Эврику, в его глазах уже не было той враждебности.
— Придет время, когда ты узнаешь всю истинную судьбу Брукса. Ради всего святого, я надеюсь до этого дня очень и очень далеко. А между тем ты должна жить дальше.
В глазах Эврики помутнело; она едва видела его перед собой. В тот самый момент Эврика больше всего на свете хотела услышать, как Брукс зовет ее Каракатицей.
— Эврика? — Эндер коснулся ее щеки. — Эврика?
— Нет, — пробормотала она. Она разговаривала сама с собой. Она отошла от Эндера, и потеряла равновесие. Она наткнулась на прикроватную тумбочку и прислонилась спиной к стене. Ею одолели чувства холода и скованности, как будто она всю ночь провела на верхушке айсберга посреди полярного круга.
Она не могла отрицать изменения, которые произошли с Бруксом в последние несколько недель, поражающая жестокость и предательство, чего она не понимала. Она могла подсчитать количество разговоров с ним, когда он прощупывал информацию о ее эмоциях, отсутствии слез. Она подумала об огромной и необъяснимой враждебности Эндера к Бруксу при первой же их встрече — затем она вспомнила об истории Библис и человеке, с которым она была близка, и чье тело занял король Атлантиды.
Эндер не хотел говорить это, но все знаки указывали на другую невообразимую реальность.
— Атлас, —
Эндер нахмурился, но ничего не сказал.
— Брукс жив.
— Да. — вздохнул Эндер. — Он жив.
— Его телом завладели. — Эврика едва могла произнести эти слова.
— Я знаю, ты переживала за него. Я никому не пожелал бы такую судьбу, как у него. Но так случилось, мы ничего не можем с этим поделать. Атлас слишком сильный. Что сделано, то сделано.
Ей не нравилось, что Эндер говорил о Бруксе в прошедшем времени. Ведь должен был быть способ спасти его. Теперь, когда она знала, что произошло — все произошло из-за нее — Эврика была обязана вернуть Брукса. Она не знала как, только знала, что ей надо попытаться.
— Если бы я только знала, как найти его… — она запнулась.
— Нет. — Резкость Эндера украла дыхание Эврики. Он посмотрел прямо ей в глаза в поисках признаков слез. Когда он не обнаружил их, казалось он вздохнул с облегчением. Он продел цепочку с громовым камнем и кулон через голову Эврики. — Ты в опасности, Эврика. И твоя семья тоже. Если ты доверишься мне, я смогу защитить тебя. Это все, о чем мы сейчас можем думать. Ты поняла?
— Да, — сказала она без всякого энтузиазма, потому что должен быть какой-то способ.
— Хорошо, — сказал Эндер. — Теперь пришло время рассказать все твоей семье.
***
На Эврике были джинсы, кроссовки и бледно-голубая, фланелевая рубашка, когда она спускалась вниз по лестнице, держа Эндера за руку. Через плечо была перекинута фиолетовая школьная сумка, в которой находились «Книга любви» и перевод Мадам Блаватской. В гостиной было темно. Часы на телеприемнике показывали 1:43. Шторм должно быть имел способность отступать ночью.
Пока Эврика обходила мебель, она услышала щелчок открывающейся двери. В свете серого света лампы в дверном проеме своей спальни появился отец. Его волосы были влажными, а рубашка помятой и незаправленной. Эврика могла почувствовать запах его мыла «Ирландская весна». Он заметил в тени две темные фигуры.
— Кто здесь? — Он быстро потянулся к выключателю. — Эврика?
— Пап…
Он уставился на Эндера.
— Кто это? Что он делает в нашем доме?
Щеки Эндера настолько сильно покраснели, что Эврика никогда раньше не видела его таким. Он выпрямил плечи и провел руками по волосам, дважды.
— Мистер Будро, меня зовут Эндер. Я —… друг Эврики. — Он слегка ей улыбнулся, как будто, несмотря на все происходящее, ему нравилось все, что он говорит.
Она хотела броситься к нему в объятия.
— Не в шесть часов утра, нет, ты — посторонний, — сказал отец, — Уходи или я вызову полицию.
— Пап, подожди. — Эврика схватила его за руку, как делала, когда была маленькой. — Не звони в полицию. Прошу подойти и сядь. Я должна кое-что тебе сказать.
Он посмотрел на руку Эврики на своей руке, затем на Эндера, и потом снова на Эврику.