Слезы наяды
Шрифт:
С ней он лишен всего этого. Она не может стать его женой, не может подарить ему нормальных детей, мальчиков и девочек, о которых он наверняка мечтает. Кара несколько раз видела, как Андрей играл с детьми, и всякий раз ее сердце наполнялось печалью.
Когда она возвращалась домой после своих вечерних отлучек, то оставалась такой же тихой и молчаливой, и все, и любимый дед тритон Тирс, и мать, и конечно, сестры заметили перемену. Мать и дед связывали это с ответственностью, которая легла на плечи еще молодой наяды, но сестры знали истинную причину.
Вечера
— Слушай, Кара, хватит себя изводить, — заметила Лоролея, ставшая после свадьбы домоседкой, напрочь позабывший свой девический авантюризм. — Посмотри на меня! Я забыла этого Костаса, и вот теперь у меня есть муж и дочь. Да, знаю, она наяда, но ведь и мы сами такие… Возможно, потом у нас с Горием родятся нормальные однохвостые дети…
— Лоролея, как ты не понимаешь! — перебила Луни. — У них с Андреем все иначе! Он знает, что Кара — наяда и не отвернулся от нее! Они правда любят друг друга. И конечно, Кара грустит, что они не могут быть вместе, что тут непонятного?
— Не могут быть вместе из-за хвостов? — уточнила Элодея.
— В том числе, — ответила Кара.
И снова погрузилась в молчание, болтовня сестер теперь утомляла ее. Снова и снова тянуло девушку на берег, туда, где горел огонек в маленькой хижине Андрея.
— Мой дом уже мне не дом, — тихо добавила Кара чуть погодя, — Но и нового я не смогу обрести.
Луни печально вздохнула и крепко обняла сестру, она искренне переживала за нее.
— Ну, послушайте! — Лоролея поднялась и проплыла по гроту, в одну сторону, потом в другую, — Если у вас такая уж великая любовь, как вы говорите, — то никакие препятствия ее не остановят!
— И я смогу стать человеком? — язвительно перебила Кара.
— А почему нет? Помнишь, перед казнью, я рассказала тебе о королеве Туанг? Она была наядой, как и мы. Но полюбила человека и стала человеком!
Кара лишь отмахнулась.
— Брось, Лоролея! Вечно ты говоришь одни глупости! Это всего лишь легенда…
— И ничего не легенда! Это правда! Королева Туанг существует, и она раньше была наядой! Такого не придумаешь.
— Почему же мы тогда никогда не слышали о ней? Никогда не слышали ни об одной наяде, которая вышла из моря и навсегда поселилась на берегу? — запальчиво спросила Кара. — Мы же знаем всех наяд, обитающих в этом и других морях. Так где твоя королева Туанг?
— Я не знаю, — Лоролея пожала плечами, — Но вот тебе следовало бы разузнать, если тебя интересуют подобные превращения. Будь я на твоем месте…
— И что бы ты сделала?
— Будь я на твоем месте, то есть будь я не замужем и без дочери, и полюби я земного мужчину так сильно, чтобы мечтать превратиться в человека, — чур меня, чур, — я бы нашла эту самую королеву Туанг, хоть бы мне пришлось проплыть целый свет! И расспросила бы, как ей это удалось!
— А
Кара покачала головой. Она не хотела говорить сестрам, что уже спрашивала Зоа про королеву Туанг, но та лишь сказала то же самое, что Лоролея: это не легенда, а правда. Но кем была та наяда, Зоа не знала. Вероятно, это всего лишь красивая сказка. Одна из тех, что рассказала им Рэчел Дэвис вечером, когда они посетили с Андреем ее виллу.
В тот день Кара согласилась пойти с Андреем к его друзьям. Перед этим они около часа провели в его хижине, пытаясь высушить на костре одежду Кары.
— Послушай, — предложил он, — Давай я в следующее воскресенье поеду в город и куплю тебе пару маек и джинсы? Ты сможешь держать их у меня и одевать сразу сухое? К тому же, это не будут вещи утопленников.
— Спасибо, — Кара благодарно кивнула. — Если хочешь — могу подкинуть пару золотых слитков с затонувших кораблей.
— Нет, не стоит. Могу же я купить подарок своей невесте? — он подмигнул ей.
— Андрей, мы уже говорили. Я не твоя невеста, я — несчастная наяда, которая встречается с человеком. И сейчас у меня уже болят оба хвоста. А вечер только начался. И мне уже сейчас хочется воды.
Андрей протянул ей графин с водой и ничего не сказал.
Они довольно быстро добрались на мотоцикле Андрея до виллы, которую снимали Пол и Рэчел. Собственно говоря, это была единственная вилла на острове. Когда-то давно ее построила такая же английская семья. Но со временем бездетные владельцы умерли, вилла долго пустовала, пока не перешла в собственность ушлых албанцев, которые иногда сдавали ее иностранцам на лето. Правда, спросом это место пользовалось нечасто — слишком уж глухое, далекое от курортов и оживленных морских трасс.
Рэчел нравилось, что здесь она наконец могла обрести душевный покой, она добиралась до любой точки острова на велосипеде, изучала историю острова, слушала рассказы о героях местных легенд, их она записывала в блокнот, чтобы потом использовать в своих романах. Она останавливалась и подолгу бродила в цитрусовых и оливковых рощах, наслаждаясь тишиной, нарушаемой лишь щебетанием птиц и далеким плеском волн. Она ходила на рынок и покупала тимьяновый мед и варенье из помидор, ликер из плодов померанца и сушеный розмарин. Слушала зажигательную музыку, которая доносилась из небольших ресторанчиков, купалась в лазурной воде и смотрела за резвящимися вдалеке дельфинами.
Она пробовала готовить долму и мусаку, делала и знаменитый греческий салат, щедро приправляя его фетой и оливковым маслом и теперь с полным правом считала себя истинной гречанкой, наследницей великой и мудрой Афины Паллады.
Вилла, где жили Пол и Рэчел была выкрашена в бело-голубые тона, внутри была хорошая деревянная мебель и симпатичные занавески. Кара впервые видела подобный дом и он показался ей верхом совершенства, как никогда она не видела и каминов, который вечером затопила Рэчел. Огонь до сих пор пугал наяду, и она отодвинула кресло как можно дальше.