Слёзы Рублёвки
Шрифт:
Теперь надо быстро рыскнуть чуть вправо, чтобы сбить с дороги второго. Манёвр рискованный. Его стоит проводить тогда, когда у тебя наступает убыстрение сознания. Опытные водители, особенно автогонщики, знают, что такое бывает в критических ситуациях. Тогда ты соображаешь и реагируешь настолько быстро, что всё вокруг кажется тебе замедленным.
Однако сейчас это спасительное чувство к Матвею не приходит. Всё происходит так быстро, что руки сами дергают баранку туда-обратно. Его машина сваливается вправо и начинает ёрзать по дороге — но держится, держится, держится, милая! Зато тот, что летел справа от него — ему
Вот только Матвей рано радовался. Словно из воздуха — ведь не было же никого на трассе! — прямо перед ним материализовалась третья машина. И подставила ему левое крыло…
* * *
Было ещё несколько уже физических нападений на его дилеров. Всякий раз — по-разному. И системы снова, на первый взгляд, не было.
И в то же время система чувствовалась… И вела она к тому, что дела Серебрякова шли всё хуже и хуже. Продажи по-прежнему падали.
Но один случай снял у Серебрякова все сомнения.
* * *
Сергей Лодкин имел уникальный бизнес. По крайней мере, для Перми. Он торговал старинной радио- и звуковой аппаратурой.
Конечно, лишь в известном смысле слова. Старинная для сего дня — это 70–80 годы прошлого столетия. Тогда производители уже ведали, что такое транзисторы. И аппаратуру для широких слоёв потребителей — Серёга называл их 'гражданскими' — выпускали сплошь на кремниевой основе. Но знатоки и тогда, и сейчас понимали прекрасно: такого звучания, какое даёт качественный ламповый усилитель, не даст никакой транзисторный.
Для широкой публики, для 'гражданских', тут всё было приемлемо. Мощность, широта, частоты. К тому же с возможностями чисто компьютерной обработки и улучшения звука. Для всех этих попсяр, за которых поёт и играет именно компьютер — самое то. Но настоящие музыканты, специалисты, мнения не меняли — настоящий звук идёт только через лампы. Ламповые фильтры даже по объективным, природным характеристикам, давали лучшую полосность звука, чем более современные аналоги.
Почему так происходило, сказать трудно. Сергей в этот вопрос глубоко не вдавался. Было и всё.
И Лодкин заказывал такую аппаратуру везде, где только мог. Отыскивал через интернет, через базы данных музыкантов, через знатоков, через коллекционеров. У него самого была уже вполне солидная база данных. Которая, по нынешним временам, сама становилась всё более ценным товаром. Если бы он задумался о её продаже.
Вот только бизнес это был длинный. И слишком дорогой. Сначала соответствующий аппарат надо было заказать. Чаще всего — в Америке. Там довольно бережно относились к подобного рода артефактам. И сохранилось их довольно много. Что, впрочем, не мешало им раздражающе уверенно дорожать: не в одной России специалисты знали цену ламповой аппаратуре.
Заказал — надо оплатить. Это не вопрос, для таких дел у Сергея была фирма-оператор. Которая, собственно, и заключала контракты и проводила платежи через границу. Проблемы начинались потом. Когда заказ потихоньку добирался от Аппалачей до Урала, а всё это время немалые деньги
Затем — доставка, растаможка, проверка целостности товара. Тут возможны были всякие сюрпризы. Скажем, объявляет некий таможенный деятель, что аппаратура — военного назначения. Чем это грозит обороноспособности России, оставалось неясным, но крови выпить и нервов у него, у Сереги, вымотать по этому поводу — тут возможности необозримые. Тем более что обе стороны прекрасно сознают: речь идёт всего лишь о 'неформальной' торговой сделке строго между ними. И придирки одного и упрямство другого всего лишь были плюсами и минусами в формировании цены. Цены выкупа товара.
Хотя, впрочем, бывало, проходило и без всяких трений тоже.
Или, например, выяснялось, что некоторых деталей в аппаратуре не хватает. И было совершенно неясно, к кому по этому поводу обращаться. В спецификации есть, а по факту — нет! Американцы не поставили? Возможно, но не докажешь. По их бумагам всё правильно. Почтовики руку приложили? Тоже не исключено, хотя пломбы все на месте. Таможня? А чёрт её знает, может, и она. Только тоже ничего не докажешь. Да лучше и не доказывать.
Правда, и маржу Сергей имел на этом тоже приличную. Потому, собственно, и держался за этот бизнес.
Но для гарантии от случайностей и неприятностей, да просто от нежданных потерь и пауз в доходах взялся он за параллельный бизнес. Через третьи руки, через приятелей столкнулся как-то с вопросом торговли фарфором. Точнее, кто-то был знаком с кем-то, к кому обратился московский поставщик с темой организовать в Перми магазин. Чтобы тот входил в сеть дистрибьюторов данного товара. По сути, сказали, речь идёт в перспективе о создании филиала московского производства.
Лодкина в городе знали как человека предприимчивого и рискового. Готового и способного ввязаться в новое дело, даже если оно попахивает авантюрой.
А тут попахивало. Про фарфор Сергей знал только то, что он белый и бьётся. Какой-то сервиз — точнее, его остатки — в доме были. Унаследованные ещё от матери, которая в своё советское время, как и все интеллигенты, 'вложила деньги' в столовый набор.
Да, ещё знал Сергей, что в ГДР делали какой-то ценный сервиз под названием 'Мадонна'. Еще когда ГДР существовала, он как-то поехал туда по туристской путевке. И его поразило, как по прибытии в Дрезден, когда основная часть группы пошла на экскурсию в Дрезденскую галерею и 'Грюнес Гевёльбе'… Где рассматривала великолепнейшие, чудеснейшие вещи. А часть тёток чуть ли не с воем сорвалась с места и побежала в какую-то только им известную подворотню. И обратно в автобус они заявились кто с одним, кто аж с двумя сервизами. Гордые и лучащиеся от удовольствия. Долго ещё рассуждали, какое это удачное вложение денег. И как дорого можно будет перепродать потом этот товар в Союзе.
Как бы то ни было, Сергей предложением заинтересовался. В принципе, магазин есть. Клиент у него — по-своему тоже элитарный. Есть деньги на эпохальную аппаратуру — значит, жёны найдут денег и на красивую посуду. А далее, размышлял Лодкин, можно будет действительно развернуться в эксклюзивного поставщика по точкам уже на местах. В тот же Челябинск, к примеру. В Пермь, к Роджеру. В Курган.
Такие перспективы обрисовал ему и поставщик, Виктор Серебряков, когда Серёга приезжал к нему в Москву.