Слезы Тесс
Шрифт:
Последняя девушка, которой предстояло уехать, была дочерью шейха. Она была подарком в честь прибыльной сделки на востоке. Пробыв в плену шесть лет, она чувствовала ко мне нездоровую привязанность за то, что я освободил ее.
В ночь перед отъездом она пробралась ко мне в спальню. Девушкам было позволено гулять по дому, медленно привыкая к свободе.
Она закрыла дверь, показав свои намерения одним щелчком замка.
Я пытался отказать ей. Пытался оттолкнуть. Она ничего не была мне должна, тем более свое тело, но она взяла на себя контроль
В тот момент, когда мы закончили, я еще больше возненавидел себя. Я выгнал ее, посадил на частный самолет и отослал домой. Я не мог смотреть на нее. Она напоминала мне о том, как низко я пал. Насколько я был похож на человека, которого ненавидел больше всех на свете.
Последующие годы были пыткой. Мне нужно было выпустить пар, но нормальный секс не давал мне этого. Мне нужна была жестокость, чтобы кончить. Мне нужно было чувствовать полное подчинение. Моя кровь была испорчена, и я никогда не освобожусь от этого.
Затем появились «взятки». Когда я вывел империю отца на международный уровень, люди хотели получить имущественную выгоду. Тут здание. Там специальный грант. Я заручился дружескими отношениями с сильными мира сего, и люди начали преподносить мне подарки. Репутация моего отца шла впереди меня, и вместо подарочных корзин я получал рабынь.
Это начиналось медленно, одна в год. Затем две. Пока наконец я не стал королем, который принимает краденых женщин за деловую сделку. Очень дорого обошлось согласиться со всем этим — я не прикоснулся ни к одной из них.
Они прибывали сломленные, дрожащие, иногда накачанные наркотиками, иногда полностью израненные. Я становился им отцом, братом и другом.
Большинство восстановилось, но некоторых... я не смог спасти.
Я заручился помощью местной полиции. Вместе мы неустанно работали. Они сделали меня образцовым гражданином за мою «благотворительность».
Затем прибыла Сюзетт. Все ее тело покрывали раны. Сбритые волосы, ожоги от сигарет и сломанные пальцы. Я тут же нанял убийц, чтобы отомстить мужчинам, которые сделали это с ней.
Прошло шесть месяцев с тех пор, как Сюзетт произнесла первое слово. Затем еще шесть месяцев, прежде чем она позволила мне находиться с ней в одной комнате. Потихоньку она начала работать по дому, посвятив себя домашним делам, как будто хотела быть невидимкой-горничной, а не рабыней, которой была. И я позволил ей.
Это помогло. Ее кожа приобрела розовый оттенок, из глаз исчезло испуганное выражение, и она перестала вздрагивать в тот момент, когда я бесшумно появлялся.
Когда я спросил, готова ли она вернуться домой, она отказалась. Она бросилась к моим ногам, умоляя остаться. Ей не к кому было возвращаться, и она открыто заявила о своей любви ко мне. Она хотела, чтобы я любил ее. Взял ее как хотел. Но я не мог. Я никогда не мог. Я не мог использовать сломленных женщин. Я бы не пережил последствия.
Вместо этого
Сюзетт стала помогать другим девушкам выздороветь. Она оказывала им поддержку, и они быстрее находили свой путь к счастью.
Наша маленькая команда слаженно работала годами. Я больше сосредоточился на недвижимости, чем на спасении женщин. Я расширил компанию на Юго-Восточную Азию, Фиджи, Новую Зеландию и Гонконг.
Затем мой мир перевернулся вверх дном.
Прибыла рабыня номер пятьдесят восемь.
В тот момент, когда она пересекла порог, все мои темные потребности и желания взревели внутри меня. Я хотел рвануть вниз по лестнице и взять ее на том же месте. Я чертовски хотел, желал, изнемогал.
Она была другой.
Она не была сломленной.
Впервые ко мне попала рабыня в ярости, полная жизни. Интеллект сверкал в ее глазах, и мой член зашевелился, вышел из-под контроля. Я знал, что не смогу остановиться и ненавидел ее почти так же, как себя.
Я наконец встретил женщину с пылом и страстью, соответствующими моим собственным и все, что я хотел — это сломать ее. Я хотел, чтобы она была моей каждым возможным человеку способом.
Я извращенный, больной ублюдок и отправлюсь прямиком в ад за свои фантазии.
Поле двенадцати лет борьбы с монстром, он выпрыгнул из своей клетки и отказался вернуться обратно. Стойким желаниям невозможно было отказать. Они настигли меня, взяли в плен, я так легко вжился в роль Господина, как будто это был истинный я. Настоящий я. Монстр.
Она была моей.
*Настоящее*
Она покачала головой, уставившись прямо в мою черную душу своими сизо-серыми глазами.
— Nous sommes les uns des autres. — Мы принадлежим друг другу.
Две эмоции боролись в моей груди. Жестокость рванула вперед, готовая принять ее предложение причинить боль, пока другая хотела нежно обнять ее и истратить каждый пенни, который у меня был, на нее.
После всего, что я сделал. После того, что сделал Лефевр... мое сердце бешено заколотилось. Тот мерзкий подонок. Гнев вновь собрался внутри меня от одной только мысли, что он насиловал ее. Я хотел разрыть его безымянную могилу и расчленить на части. Один выстрел — это было слишком хорошо для этого мудака.
Но Тесс выжила. Она стала сильнее. Она не сломалась.
Я прижался к ней снова, шипя из-за жжения в моем члене. Я так сильно хотел ее трахнуть, но мне все еще нужно было усмирить иные желания.