Слезы Тесс

Винтерс Пэппер

Каждый перекат шин приносил коктейль желания и разочарования. Моя жизнь вновь будет мне принадлежать. Мое тело вновь станет спокойным и скроет запретные желания. Но я хотела этого! Кью был монстром в человечьем обличии, даже он это понимал, судя по выбору его песни. Если он позволил изнасиловать меня рукояткой ножа, кто знал, что он еще сделает.

Я яростно сжала руки в кулаки. Я не могла чувствовать к Кью ничего, кроме ненависти. Сюзетт ошиблась — я чувствовала только отвращение. Надеюсь, спустя какое-то время мои чувства вновь будут мне принадлежать. Я забуду об этом кошмаре.

Под

слоями дурного предчувствия разрасталось волнение, пока мы в тишине ехали из ада к свободе.

Сюзетт и Франко молчали, и я дышала максимально тихо. Странно было убегать без каких-либо вещей. Как далеко я смогу добраться без денег, кредиток и паспорта?

Мой паспорт и кошелек были в отеле в Канкуне. С другой стороны, сотрудники отеля, вероятно, искали нас, когда мы не вернулись. Вернулся ли Брэкс? Я собиралась домой и отказывалась думать, что он умер. Мне он нужен живым. Он был моей конечной целью. Если у меня не было его, то к кому я возвращалась?

Тесс, ты оставляешь жизнь с безграничными чувствами ради комфорта.

Эта мысль тревожила мою душу. Я никогда не чувствовала себя такой настоящей, как в то время, пока была пленницей Кью. Конечно, он был ублюдком, и то, что он делал, было незаконным, но благодаря всему этому я чувствовала себя живой.

Я представляла себе кошмары из-за нездоровых мыслей, но Кью показал мне, что та жизнь, которой я жила с Брэксом, была... неполной. Брэкс заботился обо мне по максимуму, но никогда не заставлял трепетать.

На полу автомобиля, сбегая от своего похитителя, я переоценила всю свою жизнь. Я так долго жила все отрицая, что это казалось таким естественным. Я любила Брэкса и не могла этого отрицать. Но моя любовь к нему граничила с братской. Дружеской любовью. Любовью, которая никогда не умрет, но и не поглотит меня. Я любила Брэкса, потому что он понимал меня. Он хотел меня, и я удобно устроилась, вместо того, чтобы найти в себе мужество встретить мужчину, который заставит петь мою душу.

Чувство вины сокрушила меня, прижав к полу. Обманывая себя, я причинила боль Брэксу. Несколько слез скатилось по щеке, и я боролась с желанием шмыгнуть носом. Единственное, что я точно знала: если он жив, я сделаю миссией всей своей жизни улучшить его жизнь. Я бы стала принцессой, которую он всегда хотел, заботилась бы о нем, несмотря на то, что он не сберег меня в Мексике.

Сюзетт и Франко начали бессмысленно болтать о погоде, и я заставила себя слушать их, отодвинув изнуряющие мысли. Я не могла позволить себе думать о печальном. Мне нужно быть готовой бежать.

В окне живой изгородью мелькали деревья, холмы и сельская местность. Это было настолько странной и прекрасной картинкой, что трудно было поверить, как Кью жил среди этой великолепной невинности, следуя за мраком.

От поворотов по крошечным переулкам сельской местности меня замутило, и я закрыла глаза.

Я не знаю, как долго это продолжалось, возможно, минут двадцать, пока машина не сбавила ход. Сюзетт спросила:

— Можешь остановить на улице La Belle ?(прим. пер. фр. – Ля Белль) Я ненадолго.

Франко согласно проворчал, и после нескольких поворотов мы въехали в шумный городок. Звуки голосов и движения транспорта взволновали

меня. Так близко к свободе.

Я осмелилась открыть глаза. Машину окружали пешеходы, а над нами возвышались миленькие старые здания во французском стиле.

Сюзетт вышла из машины и сказала:

— Merci, Franco, `a plus tard (прим. пер .фр. – Спасибо, Франко, я скоро).

— Я вернусь в машину через десять минут, — хрипло произнес Франко.

Я не могла поверить своим глазам, когда он вышел из машины и мгновенно слился с толпой.

Я лежала на полу, с жадностью глотая воздух в пустой машине. Я осталась одна!

Подожди немного, прежде чем побежишь.

От потребности бежать я дрожала, но выждала мучительную минуту. Потом медленно приподнялась с пола, вытянула руку и разблокировала дверь. Я попыталась быстро выпрыгнуть из машины, но ноги свело судорогой, и я оказалась на земле прямо перед проходившей мимо пожилой женщиной. Миленькая крупная галька ужалила задницу, когда я посмотрела наверх.

Женщина нахмурилась, поднимая сумку повыше на плечо.

— Excusez-moi (прим. пер. фр. – Извините), — сказала она, медленно обходя меня.

Я подскочила, приказывая конечностям исправно работать, чтобы я смогла побежать.

Оживленная улица выглядела воплощением Франции. На ветхих зданиях красовались необычные вывески, выделяясь цветочными корзинами и свежими фруктами в бушелях⁹, выглядящими мягкими и милыми, играя бликами на зимнем солнце. Все было написано по-французски, и я знала, что затеряюсь в момент. Где, черт побери, находится этот город? Близко ли мы к Парижу?

Я удивленно моргнула. Никогда снова я не считала бы свободу, как что-то само собой разумеющееся. После того, как несколько недель я была взаперти, легкий ветерок ощущался странно на моей коже; солнце казалось старым другом, по которому я заскучала. Мое сердце воспарило. Я была свободна.

Я не знала, с какой стороны вернутся Сюзетт и Франко, поэтому не спускала глаз с толпы людей, мчась через дорогу к зеленому бакалейному магазину.

— Bonjour, ma belle (прим. пер. фр. – Добрый день, красавица), — сказал пожилой мужчина, склонив голову, когда я пронеслась мимо него. Многочисленные ряды с едой наполнили мой рот слюной. Все было взрывом ощущений, и ярких красок — чудом для моих чувств.

Тот факт, что я находилась в толпе, освобождал и одурманивал меня. Я никогда не осознавала, насколько мне требовалось быть частью чего-то. Несомненно, чувство, что я нежеланна, пришло из-за отсутствия родительской любви, но до настоящего момента, я не понимала, насколько я преуспела в университете. У меня были друзья. Хорошие друзья.

Перед глазами пронеслись воспоминания о Фионе, Мэрион и Стейси. Девушками, с которыми я училась и делала наброски самых необычных зданий, которые мы воображали. Три дома на деревьях. Подводные особняки. А еще, они меня не знали. Я никогда им не говорила о том, чего бы я хотела от Брэкса. Даже, когда мы вели с ними тот странный разговор, я никогда не открывалась и не признавала, что хочу, чтобы меня подчинили, хотя бы на одну ночь.