Слезы в раю

Доналд Робин

Но с этим мужчиной… Она мучительно искала ответ, который он мог бы принять от нее, и в конце концов нашла в такой ситуации самый простой выход из положения.

— Потому, что я не сплю с незнакомыми мужчинами, — заявила она. — Я совсем вас не знаю.

— Но ты же хочешь меня. — Он произнес это тихим голосом. Взгляд его сверкнул как лезвие бритвы, а огромные зрачки почти полностью поглотили мерцающую синеву его глаз.

— Ну и что? — Она передернула плечами, стараясь не выдать голосом своего волнения. — Что это, первый

раз?! Это ничего не значит.

Ему явно не понравилось то, что она сказала, и жесткая линия рта еще резче обозначилась у него на лице.

— Быть может, в этой ситуации я забыл о чем-то очень важном? — И когда она подняла на него удивленные глаза, неторопливо добавил: — Я могу обещать тебе, что ты не останешься внакладе.

Она бросила на него испепеляющий взгляд и с нескрываемым презрением ответила:

— Мне кажется, я должна была этого ожидать. Нет, мистер Джеррард, мне не нужны ваши деньги. Вы не сможете мне дать то, чего я хочу, и я добьюсь этого сама, своими собственными силами.

Сделав два шага, она оказалась у дверей и уже готова была переступить порог, как его руки снова попытались удержать ее.

— Пустите меня, — произнесла она безучастно.

Он повернул ее к себе, не выпуская ее из своих мягких и безжалостных объятий. Она стояла высоко подняв голову и, собрав все самообладание, на которое только была способна, смотрела ему прямо в глаза, болезненно сжав пухлые губы.

— Я виноват, — проговорил он, заглядывая ей в глаза. — Посмотри на меня, Кэндис.

Она подняла ресницы, устремив на него холодный и безразличный взгляд. Ее пустые, невидящие зрачки смотрели мимо него, не прося пощады и не давая ее. Он улыбнулся, и в голове у нее внезапно промелькнула дикая мысль, что сейчас, пожалуй, впервые за все время он позволил ей увидеть свои истинные чувства. Его пальцы легко коснулись ее лба, волос. Что-то похожее на нежность было в этом прикосновении.

— Может быть, начнем все сначала? — спросил он, уронив руку и серьезно глядя ей прямо в глаза.

Справиться с этим было потруднее, чем с опаляющей своим пламенем чувственностью, так как ей казалось, что под маской внешнего сожаления он наблюдает за ней холодным, оценивающим взглядом, следя за тем, как она будет реагировать, когда он нажмет на очередную кнопку.

Он явно смущен тем, что его уловки не помогают, подумала она. Как хитро и ловко он действовал, перекрывая все сигналы, которые подавали ей ее разум и чувства, так что она не могла понять, что она делает.

— Нам нечего начинать, — отрезала она.

Довольная и слегка дразнящая улыбка медленно расплылась у него на губах.

— Если ты настаиваешь, чтобы все было так, что ж, пусть будет. Я бы хотел, чтобы ты еще раз увиделась со Стефани, если, конечно, тебя это не затруднит. Она совсем еще ребенок, и ей скучно здесь, тем более сейчас, когда она не совсем выздоровела. После нашей встречи она довольно много говорила

о тебе. Она ведь тебе тоже понравилась, не так ли?

Ресницы ее дрогнули и опустились, не выдержав его пронзительного взгляда. Судьба давала ей в руки тот шанс, которого она так ждала, и она не собиралась отказываться от него теперь, когда была столь близка к своей цели.

Приняв такое решение, она уже не обращала внимания, что предостерегающе нашептывал ей ее инстинкт, и тихо сказала:

— Мне… да. Да, мне она очень понравилась.

Его рука крепко сжала ее плечо и снова опустилась.

— Ну вот и чудесно, — медленно проговорил он.

И не успела она отпрянуть в сторону, как он нагнулся и поцеловал ее. Она успела только почувствовать на своих губах быстрое, скользящее прикосновение его твердых губ. Но этого было достаточно, чтобы ощутить, как жаркая волна опять заливает ее, предупреждая о том, что, отказав ему, она поступила правильно.

Это было похоже на временную передышку, на отсрочку казни, которая неминуемо должна совершиться. Она перевела дыхание, и, прежде чем успела снова заговорить, он сказал:

— Я отвезу тебя назад в гостиницу.

Язык не слушался ее.

— Спасибо, не стоит беспокоиться. Я возьму такси, — только и смогла вымолвить она.

— Я не буду приставать к тебе, обещаю. Я все не так понял и прошу у тебя прощения. Договорились?

Она медленно подняла на него свои большие глаза и кивнула.

Через полчаса она была уже у себя в номере, где наконец-то смогла перевести дух. Всю обратную дорогу он был очень обходителен и мил, как будто не было тех безумных мгновений, когда он сжимал ее в своих объятиях. А может быть, он мог легко отбросить такого рода эпизоды как ничего не значащие?

Тем не менее похоже, что те слова, что он произнес охрипшим от страсти и волнения голосом, были сказаны всерьез. И в тот момент она не сомневалась — он хотел ее. Может быть, подумала она мрачно, он умеет легко справляться со своей страстью, усилием воли как бы отсекая ее от себя, но всегда держа ее под контролем трезвого и холодного рассудка? Может быть, страсть для него что-то не слишком ценное, к чему стоит относиться всерьез? Что-то вроде «чем ближе знаешь, тем меньше почитаешь»?

Она никак не могла уснуть. Острое чувство разочарованности и опустошенности томило ее, наполняя ее воображение мучительными образами, дразня неосуществившейся мечтою, неудовлетворенным желанием. Под утро она постаралась отбросить свои невеселые мысли и, удобно устроившись на подоконнике, стала смотреть, как постепенно светлеет небо над скалой. Ей стоило большого труда не думать о том, что произошло. Она торопила рассвет с такой страстью, которая была сродни отчаянию. Наконецто днем она сможет отвлечь себя чем-нибудь, чтобы не думать больше о том, что произошло прошлой ночью. И сегодня она сможет увидеть Стефани…