Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя
Шрифт:
– Почему мы должны встретиться именно здесь? – спросил Киндлер. – Там журналисты.
– Не волнуйтесь, все будет в порядке, – заверил его Скалли, который предпринял меры предосторожности, чтобы тайком провести Кэрролла через служебный вход на 48-й улице.
Единственной целью Киндлера было прибрать к рукам ипотечные кредиты на балансе Wachovia так, чтобы он мог «порвать ленты» – жаргонизм Уолл-стрит для рассмотрения ипотечных кредитов в индивидуальном порядке. Это был единственный способ понять реальную стоимость Wachovia. Непростая задача: лента содержала 125 млрд кредитов, в том числе со всевозможными
Morgan Stanley также настоял на том, чтобы познакомиться с бизнес-планом Wachovia, но Кэрролл игнорировал просьбу: «Наш главный консультант говорит, что это реальная проблема».
Киндлер, убежденный, что Wachovia пытается что-то скрыть, в ярости позвонил главному юрисконсульту Morgan Гарри Линчу и сказал, чтобы тот нажал на своего коллегу из Wachovia Джейн Шерберн.
– Это серьезный юридический вопрос, – сказала она. – При заключении сделки мы не сможем передать данные, не раскрывая их в договоре о слиянии.
Линч тоже подозревал о наличии проблемы. Он задавался вопросом, были ли цифры Wachovia хуже, чем было известно. «Мы не можем заключить сделку, не видя данных», – сказал он.
Шерберн уступила.
* * *
Ллойд Бланкфейн с расстегнутой верхней пуговицей рубашки и криво повязанным галстуком смотрел на монитор компьютера и видел, что цена акций Goldman упала на 22 %, до 89,29 доллара. Бланкфейн, который до сих пор сопротивлялся давлению на продавцов вкоротую, становился уверенным, что давление на его акции не было случайным. Он только что поговорил с Кристофером Коксом, рассказав председателю Комиссии по ценным бумагам и биржам: «Это становится преднамеренным. Вам, возможно, придется что-то сделать».
В его электронной почте было еще одно сообщение от трейдера, где говорилось, что JP Morgan пытался украсть его хедж-фонды, рассказывая всем, что Goldman намерен обанкротиться. Порочный круг.
Бланкфейн слышал эти сплетни последние сутки, но теперь решил, что с него хватит. Он был в ярости. Распространение слухов вышло из-под контроля. Он не мог поверить, что JP Morgan говорил о разгроме его фирмы его же клиентам. Он чувствовал, что становится таким же обеспокоенным, каким был Мак, когда они говорили накануне.
– Нам надо поговорить, – по телефону сказал Бланкфейн Даймону и попытался спокойно объяснить проблему. – Я не утверждаю, что это делаете вы, но есть много улик.
– Ну, люди могут делать то, о чем я не знаю, – ответил Даймон. – Но они знают, что я сказал: посреди всего этого мы не собираемся следовать за нашими конкурентами.
– Но, Джейми, если они все еще делают это, вы не можете говорить, что они этого не делают! – ответил Бланкфейн, который не купился на его слова. Пытаясь донести свою точку зрения, влюбленный в кино Бланкфейн начал цитировать «Несколько хороших парней»: «Ты отдал приказ? Ты сказал своим парням никогда ничего не делать?» Даймон терпеливо слушал в надежде, что Бланкфейн не заведется еще сильнее. – Джейми, дело вот в чем. Не думаю, что они делают это по вашему указанию,
Даже в состоянии паники Goldman оставался Goldman, и Даймон не хотел войны. Через полчаса он заставил Стива Блэка и Билла Уинтерса, соруководителей инвестиционного банка JP Morgan, отправить и-мейлы всем сотрудникам корпорации:[652]
Мы не хотим, чтобы кто-то в JP Morgan использовал для своей выгоды иррациональное поведение, которое сейчас царит на рынке, в отношении кого-либо из американских брокеров-дилеров. Мы работаем с Morgan Stanley и Goldman Sachs в качестве контрагентов. Хотя оба они грозные конкуренты, в течение этого периода мы не хотим, чтобы кто-то приближался к их клиентам или сотрудникам с хищническим замыслом. Мы хотим сделать все возможное, чтобы поддержать их бизнес и не навредить им.
Мы не верим, что кто-то занимается какой-либо неподобающей деятельностью, но хотим подчеркнуть, как важно быть конструктивными. То, что происходит с брокерско-дилерской моделью, не является рациональным и не служит во благо JP Morgan, глобальной финансовой системе и стране.
* * *
Около полудня Хэнк Полсон рассмотрел последний перечень условий по проблемным активам, который его сотрудники подготовили ночью. Полсон надеялся, что перечень мог бы быть приемлемым для представления в Конгресс. Его ближайшее окружение собралось в кабинете.
– Выглядит намного лучше, – сказал Полсон, листая страницы. – Все просто. – Он сделал паузу и посмотрел на отекшие от недосыпа лица собравшихся. – Повторюсь, мы должны быстро доставить это на Холм. Этот текст должен быть простым, очень простым. И мы должны подать это так, будто поощряем, кхм, банки и финансовые учреждения, которые захотят поучаствовать. Мы не ждем карательных мер. Речь идет о рекапитализации наших банков и финансовых учреждений, установлении цен на активы.
И был еще один вопрос, возможно, самый важный: цена.
Полсон знал, что, хотя программа выкупа проблемных активов имела смысл в теории, чтобы она работала в реальности и была эффективной, им придется выкупить большие доли проблемных ценных бумаг у крупнейших банков страны. Цена должна быть огромной, и это будет воспринято внутри и за пределами «вашингтонской кольцевой дороги» как еще один выкуп.
В надежде на подсказку Полсон посмотрел на Кашкари, который сидел на диване слева.
Важно было понять, повлечет ли такая гигантская трата необходимость обращения к Конгрессу с просьбой увеличить потолок госдолга[653] – политически острый момент, требовавший, чтобы Конгресс проголосовал за увеличение суммы долга, который может взять на себя страна. В июле эта сумма уже была увеличена до 10,615 трлн долларов.
Группа обсуждала контуры предлагаемого законопроекта, и Кашкари утверждал, что они должны попытаться вообще обойти этот вопрос.
– Не уверен, что, если не ссылаться на потолок долга, это сработает. Почему бы нам просто не сказать, что законопроект не должен рассматриваться в таком контексте? – сказал он.
– Так не получится, – ответил Полсон. – Но я не хочу добиваться повышения потолка и потерпеть неудачу. Люди потом начнут фокусироваться на этой проблеме.
– Я посчитал, – сказал Филипп Швагель, заглядывая в свои записи. Он определил, что потребуется всего лишь 500 млрд, если только ситуация не ухудшится.