Слишком большое сходство (сборник)
Шрифт:
– Таня! Заткнись уже наконец. Думать надо! Думать! Думать! Тебе-то ничего не грозит! Или ты нас уже оплакиваешь?!
Костя вдруг поймал себя на том, что чувствует грозящую ему опасность. А исходит она от Анатолия. Во всех его криках, вопросах, уточнениях ощущалась явная направленность – водитель Костя, и за все, что произошло, отвечать ему. Вжавшись в угол заднего сиденья, Костя смотрел в тяжелый затылок Анатолия и ждал. Что-то подсказывало ему, что сейчас начнется самое важное.
– Может быть, мне лучше
– Сиди, – сказал Анатолий. – Костя! Я тебя слушаю!
– Он остановился на осевой линии. То есть сделал лучшее в его положении. Мы осевую линию пересекли... Это уже само по себе нарушение.
– Дождь! – резко сказал Анатолий. – Никому не известно, пересекал я линию или не пересекал!
– Перед наездом вы начали тормозить. Значит, на асфальте остались полосы от колес. Дождь их не смоет. Во всяком случае, до утра они продержатся. Тем более что на участке остановят движение. По этим полосам нетрудно представить все, что произошло.
– И что же произошло?
– Машина превысила допустимую скорость, потеряла управление и сшибла человека. Хотя это можно объяснить плохой дорогой, ночными условиями, ограниченной видимостью и так далее.
– Я не превышал допустимую скорость. Там стоит ограничительный знак – девяносто километров. Так мы и шли.
– Мы шли под сто.
– А я говорю – девяносто. И никто не мешает мне сказать – семьдесят.
– Водитель должен идти с такой скоростью, которая позволяет ему управлять машиной, – проговорил Костя без выражения. – Если машина становится неуправляемой, значит, скорость превышена. Даже если вы давали двадцать километров в час.
Анатолий мощно повернулся всем корпусом к Косте, но, не увидев его в темноте, включил свет.
– А свет бы убрать, – сказал Костя. – Улица пустая, у некоторых бессонница, стоят у окон, на балконах, курят... И вдруг вспыхивает лампочка в машине, там сидят люди, о чем-то судачат, от кого-то прячутся...
Анатолий послушно выключил свет, но то, что он вынужден был подчиняться водителю, выполнять его указания, разозлило его еще больше.
– Если ты думаешь, что виноват здесь я один, то ошибаешься. Понял? Водитель – ты!
– Конечно, – согласился Костя. – Водитель – я. А вы – начальник управления. А Таня – наша общая знакомая. Я все правильно понимаю?
– Кроме одного. Таня – не наша общая знакомая. Она – моя знакомая. Усек?
– Как скажете, Анатолий Васильевич. С Таней мы разберемся.
– Нет, ты не будешь с Таней разбираться. С Таней все ясно. Мне, во всяком случае.
– Пусть так... И все-таки нам не нужно было удирать.
– Что же ты раньше молчал?
– Вы у меня не спрашивали...
– Знаешь, хватит юлить! Отвечать будем оба. Я не собираюсь уходить в сторону... Хотя и мог бы. У меня вон свидетель. – Анатолий кивнул на Таню. – Если понадобится, она подтвердит, что за рулем сидел ты. А, Таня?
– Я была пьяна, в машине спала и ничего не видела.
– Ты же не пила!
– Пила. И очень много. Прямо не знаю, что на меня нашло.
– Что ты несешь?!
– Пила, – повторила Таня. – Я пила, когда ты выходил в вестибюль звонить своей жене. Когда ты говорил ей, что не успеваешь вовремя приехать домой. Когда ты просил ее не сердиться, посылал ей по телефону поцелуи и желал спокойной ночи. Все это время я беспрерывно пила.
– Ну, ребята, вы даете! – озадаченно воскликнул Анатолий. – Не ожидал я от вас такой прыти... Все понятно... Жить-то хочется... Грамотные стали, слышат, видят, выводы свои нехорошие делают, а ты, как дурак, все думаешь, что с простаками дело имеешь... Молодец, Танюха! Одобряю. Так и надо. Растешь прямо на глазах. Общение со мной не проходит для тебя без пользы. Если так и дальше пойдет...
– Кончай трепаться, Толя!
– Даже так... Ладно, замнем. Я же сказал, что не собираюсь уходить в сторону. Ты у нас на особом положении, мы должны тебя беречь. А, Костя? Мы оградим ее от всех неприятностей для будущих наших счастливых дней. Ей вообще необязательно присутствовать в этой истории. Согласен?
– Пусть так.
– Это уже кое-что... Сделаем вот что... Ты, Костя, садись за руль и вези Таню домой. А я доберусь своим ходом. – Анатолий распахнул дверцу, вышел, зябко оглянулся по сторонам, решая, в какую сторону удобнее направиться. Костя и Таня остались в машине. – Ну, что вы там? – наклонился Анатолий.
– Везти Таню домой далековато, – проговорил из темноты Костя. – Мелькать на всех перекрестках с разбитой фарой...
– А с чего ты взял, что она разбита? – Анатолий прошел вперед, осмотрел одну фару, наклонился ко второй, присел перед ней на корточки, вернулся в машину, с силой захлопнул дверцу. – Оказывается, удар был того... Серьезный удар... Если такое с фарой, то можно себе представить, что с тем типом...
– Ему конец, – сказал Костя.
– Да, скорее всего, – согласился Анатолий. – Тогда сделаем иначе. Таня идет домой пешком, я тоже добираюсь на своих двоих, а ты отгоняешь машину в гараж.
– Там меня уже ждут.
– Ты что, совсем от страха ошалел? Прошло пятнадцать минут! Что же, они уже успели...
– Прошел час. Пятнадцать минут мы только сюда добирались. В городе черных «Волг» не так уж много. И потом... Впутывать вахтера, механиков...
– Хорошо. Отгони машину к себе домой. Думать будем утром. Таня, пошли.
Таня не пошевелилась. Она ждала, что скажет Костя. Решения Анатолия оказывались слишком поспешными, слишком простыми.
– Не могу я сейчас вести машину. Я еще кого-нибудь задавлю.