Слишком глубоко
Шрифт:
Мак наблюдала за ней. И Патрисия знала, что ответ написан на ее лице.
«Я думаю, что курица готова». — Она перешла к духовке и вытащила из нее их обед. После того, как Патрисия положила на две тарелки куски курицы и нарезанный кубиками картофель и перец, она вернулась с ними к столу.
Эрин поднялась, чтобы налить им немного холодного чая.
«Думаю, я бы выпила немного вина», — произнесла Патрисия, доставая бутылку «Мерло» из винного холодильника на соседней стойке.
Ее нервы были на пределе и она чувствовала на себе взгляд Эрин, чувствовала,
Это было плохо, особенно сейчас, когда ее либидо буквально кричало на нее за бездействие. Она была духовно обнажена, поскольку Эрин только что сняла с нее последний защитный слой. Ее руки дрожали, когда она опустила бокалы. Она торопливо поставила их и открыла бутылку. Красная жидкость, с булькающим шумом наполняла бокалы. Перед тем, как присоединиться к Эрин за столом, она сделала несколько больших глотков. Она любила пить «Мерло» охлажденным. И в данный момент, оно понравилось ей гораздо больше обычного.
«Как курица?» — спросила она, прежде чем один из них успел ее попробовать.
Эрин уставилась на нее. — «Ты в порядке?»
«Хм? Да, я в порядке». — Она нарезала курицу и заставила себя съесть кусочек. Затем отпила еще вина.
Эрин также пила вино и позволила Патрисии снова наполнить их бокалы. В конце концов, она спросила:
«Как дела? Я слышала, вы нашли еще два тела во время поиска».
«Ты права».
«Что нового? Нашли что-нибудь полезное?»
Патрисия медленно жевала. Изменение темы приветствовалось, но не особенно тепло.
«Мы пока не уверены».
«Каково их состояние? Трупы слишком разложились? Могут о чем-нибудь рассказать?» — Пока Эрин задавала вопросы, то успела порезать свою курицу на небольшие кусочки.
«Ты же знаешь, я не могу разглашать такую информацию».
Нож и вилка Эрин скользнули и остановились в куриной грудке. — «Прости, я забыла». — Ее тон снова стал невыразительным, а глаза остались опущенными вниз.
Патрисия положила вилку. — «Не то, чтобы я не хотела рассказать тебе об этом…»
«Разве?» — Эрин подняла глаза и пронзила ее тяжелым взглядом. — «Поскольку именно так это и звучит. Словно ты не доверяешь мне, как — будто я какая-то сумасшедшая штатская, одержимая не своим делом».
«Ты — гражданское лицо», — тихо сказала Патрисия.
Эрин положила столовое серебро и отодвинула от себя тарелку.
«И…» — Она встала. — «Ты мне не доверяешь».
Патрисия тоже встала, положив ладони на стол.
«Я не забыла, что ты подвергла риску предыдущее дело. Или, что тебя освободили от обязанностей в отделе по этой же причине. Это серьезные проблемы, и я до сих пор не понимаю, почему ты это сделала».
Эрин встала напротив нее, скрестив руки на груди. Казалось, она так сильно обижена и напряжена, что может потерять равновесие, если ее слегка толкнуть.
«Что, если бы это была я? Что, если бы меня обвинили в убийстве, Патрисия? А ты знала, что я невиновна,
Патрисия смотрела на нее, пытаясь понять смысл ее слов.
«Я не понимаю».
«Ты позволила бы мне уйти? С тем, что ты чувствуешь ко мне?»
Патрисия почувствовала, как от этого вопроса налилось тяжестью ее тело.
«Что?»
«Ты бы попыталась помочь мне, не взирая ни на что, потому что ты любишь меня?»
«Я…»
«Ты пожертвовала бы работой ради любви, Патрисия? Ты сделала бы это для меня?»
«Я бы сделала то, что правильно», — сказала она, наконец.
«И что именно?»
«Я бы следовала закону». — В этом не было сомнений. Никакой неопределенности в ее голове. Это было то, кем она была.
«Закон». — Эрин отвернулась. Когда она снова посмотрела на нее, ее глаза были полны слез. — «Ну, вот в этом разница между тобой и мной. Что правильно для меня, то не контролируется никаким законом. Закон не имеет ничего общего с любовью».
Она повернулась и направилась из кухни в гостиную. Патрисия пошла следом за ней, не понимая ее мотивов, но очень хорошо зная, что Эрин было больно.
«Подожди», — прошептала она, подходя к ней сзади, положив руку ей на плечо.
«Не надо, пожалуйста». — Эрин обернулась. Ее глаза снова были кристально зеленые, слезы вернули им яркий цвет.
Патрисия протянула руку и стерла слезу. Ее сердце обливалось кровью из-за жалости к Эрин.
«Я сожалею».
«О чем? О том, что скрываешь свои чувства ко мне? О том, что влюбилась в меня и написала чертову книгу об этом, не сказав мне? О том, что пустила меня в свой дом, позволила мне спать в соседней комнате, в то время как сама совсем не доверяешь мне?» — Она с шумом втянула воздух. — «О чем же ты конкретно сожалеешь, Патрисия?»
Патрисия не могла говорить. Казалось, ее руки слились с лицом Эрин. Горячие слезы объединили их вместе. Эрин была здесь. В ее доме. В ее руках. То, чего она так долго хотела. То, о чем она мечтала и не думала, что такое когда-нибудь повторится. Она ближе притянула ее к себе. Полные розовые губы Эрин манили, приоткрывшись от переполнявших эмоций.
«Я сожалею обо всем этом. Я…» — Затем она приникла к ней и поцеловала ее в губы, последние слова было необходимо вложить в нее, а не произносить. Одно слово за другим. Мне очень жаль. Я люблю тебя. Я нуждаюсь в тебе.
Удивленная Эрин слегка застонала от охвативших ее ощущений. Их влажные губы слились друг с другом в горячем поцелуе. Один раз, два, три. Горячее дыхание разлилось теплой волной по их телам.
«Эта книга», — шепотом произнесла Эрин. — «Она обо мне». — Она не спрашивала. Она хотела, чтобы Патрисия сама сказала ей. Чтобы сказала это.
«Да». — Слово медленно вышло из ее груди. Горячий туман правды.
«Почему?»
Причины этого «почему» были прямо перед Патрисией, смешиваясь с самим воздухом, которым она дышала. Тем не менее, у нее не было слов. Слова уже были сказаны. Штампованными чернилами на сотнях страниц.