Слишком много колдунов
Шрифт:
На скамейке, которая в реальности валялась в подвале и которую Питер сто лет уже собирался вкопать, сидел Жак, а рядом с ним — девушка удивительной красоты в просторной мягкой пижаме, с короткой светлой причёской и искрящимся взглядом бездонных карих глаз. Несмотря на столь легкомысленный наряд, ни она, ни Жак, похоже, не испытывали никакого смущения, а болтали легко и свободно, словно добрые приятели. О чём они говорили, Питер не слышал, хотя находился от них в нескольких шагах; он долго смотрел на них двоих, испытывая странные и очень сильные чувства. Здесь
Наконец они закончили болтать и посмотрели на Питера. Тот поднял ладонь, приветствуя. Жак улыбнулся в ответ, кивнул и закричал вдруг отвратительным голосом:
— Да вставай же ты, чтоб тебя! — и тут же вытянул свою внезапно ставшую очень длинной руку и залепил Питеру отменную пощёчину.
Мир возвращался рывками. Питер разлепил глаза и почувствовал, как горит его лицо, и сразу же понял причину: Жак нависал над ним и методично хлестал по щекам.
— Вставай, скотина, не смей подыхать, тварь.
— Ти…хо… тихо ты, — сдавленно прохрипел учёный, еле ворочая головой.
— Еееесть! — заорал Жак, тут же спохватился, поправил какие-то складки на одежде Питера, встал и сказал как ни в чём не бывало:
— Так что же это было, месье растратчики и господа коррупционеры? Кто это так жаждет вашей жиденькой казённой крови?
— Я видел сон, — сказал Аслан откуда-то сбоку.
— Я тоже, — Питер осторожно сел и закашлялся. Посмотрел на плечо — оно было аккуратно перевязано хорошей, чистой тканью. Кажется, это была чья-то рубашка.
— Там был Жак, — продолжил эвакуатор. Он уже поднялся и отряхивал одежду.
— Жак, — подтвердил Питер.
— И ещё кое-кто.
— Да, — сказал Питер.
Они молча смотрели на своего друга, а Жак смотрел на них по очереди, и Питер видел, и Аслан тоже — Жак понимает, он знает, что они видели и почему они это видели. И они терпеливо ждали, когда он им объяснит, потому что некуда было торопиться.
— Она пробуждается завтра, в час дня, — сказал наконец Жак. Хотя вид у него был порядком ошалелый и доверия особого не внушал, всё сбылось в точности — и это было третье и последнее чудо, свершённое им в эту знаменательную ночь.
17
Несколько секунд они с Асланом сидели молча, осознавая новость, которую сообщил свободный финансист, затем Питер кряхтя поднялся, бережно держа левую руку правой; поднялся и Аслан, подошёл к трупу в прокурорском мундире, шевельнул его носком.
— Вот это, Жак, и называется субурд, — сказал Аслан. — Подчинённый, выполняющий волю хозяина. Один, два, три… все на месте. И хозяин. Был.
— Субурд, — произнёс Жак. — Хозяин.
— Они другие, — задумчиво сказал Питер, шагая по гостиной. — Там были мертвяки, а эти совсем как живые. Бегают быстро, дерутся ловко, говорить умеют. Или не умеют?
— Мертвяки, — повторил финансист тупо, медленно обводя взглядом поле недавней битвы. — Умеют.
—
— Сложнее, — почти шёпотом проговорил Жак.
— Интересно, что его убило, — произнес Аслан после паузы.
— А почему ты решил, что его убило? — спросил Питер странным голосом. Он продолжал разглядывать следы на двери, на косяке и на стене рядом, только голову наклонил в другую сторону.
— Ну как, — растерялся Аслан. — Ни следа ведь не осталось. И вон следы дымятся. Похоже на какую-то взрывчатку, нет?
— Они не дымятся, — сказал негромко Питер. — Глянь как следует.
Аслан недоверчиво нахмурился, но подошёл и присел рядом. Деревянная дверь действительно не была обгоревшей; скорее походило на то, что на это место внезапно обрушился жесточайший холод.
— Это не дым, а пар.
— Похоже, — признал эвакуатор. — Что же с ним стало?
— Может, он куда-то переместился, — задумчиво ответил Питер. — Вот так — бац! — и в другое место.
— Как? Куда? — одновременно воскликнули Аслан и Жак.
— Как и куда, — произнёс Питер. — Вот бы узнать.
— Вот бы узнать, — повторил он через некоторое время очень задумчиво.
Глава третья, где Питер Кэтфорд терпит фиаско
— «Шагай под водою, как по земле, а по земле, как по воздуху. Узри свет дальний, но вернись домой. Одолей безумца и приручи силу. Яви лик свой, и спасение грядёт».
— Что это значит? — спросила Изабель. Её высочество сидела на открытом окне своей опочивальни, свесив ноги в ночной сад, грызла яблоко и время от времени сплёвывала косточки в листву. Шарль Фуке, статный мужчина тридцати трёх лет, стоял рядом, опершись на подоконник.
— Это пророчество семи святых отцов-основателей Бретани, где я родился. Это значит, когда-нибудь придёт герой и сделает всё это. Ну и… Спасёт всех. Станет королём.
Принцесса прищурилась. Фуке её интересовал — она ошибочно принимала это за увлечение. Он был неравнодушен к ней и равнодушен ко всем её выходкам, это задевало.
— То есть я за него выйду замуж?
Фуке посмотрел на неё спокойно.
— А тебе надо замуж именно за него?
— Принцессы выходят замуж только за рыцарей и героев, — со вздохом сказала Изабель. — Такая уж наша принцессина доля. Ой!
— Что? — спросил Фуке.
Принцесса смотрела на крышу соседнего крыла дворца, освещённую звездами.
— Там кто-то стоит, — сказала она испуганно. — Кому он машет?
Фуке внезапно безо всяких церемоний схватил её под мышки и втянул в комнату.
— Ай! Ты чего?!
— Он машет мне, — сказал он совершенно незнакомым голосом, жёстким и твёрдым. — Слушай меня внимательно. Сейчас поднимется тревога.
1
— Всё равно тревожно мне, — сказал Жак. Смотрел он при этом не на Питера и даже не на Аслана, а в стену перед собой. — Тревожно и непонятно.