Слишком много колдунов
Шрифт:
7
— …Примерно вот так, — закончил Аслан свой рассказ, уплетая омлет. — Кстати, прокуроры и легардюкор принцессу допрашивать не стали, на принцип пошли. Требуют протокола от криминальной полиции и пишут друг на друга доносы.
— Ну, формально они правы, — заметил Жак сверху. Он сидел на перилах и читал книжку.
Питер закашлялся, не открывая глаз; он по случаю выходного был дома и старательно делал вид, что спит, укрывшись пледом в кресле у камина. Ему страшно не хотелось встречаться глазами со своими друзьями: было стыдно за вчерашнюю эскападу.
— Кстати, — продолжил Жак. — Что будет этим хитрым
— Наверное, ничего, — сказал эвакуатор. — Это обычное дело. Холодная война.
Жак оживился, захлопнул книгу.
— Кстати. Я могу раздобыть огнемёт.
— Очень кстати, — язвительно произнёс Питер, забыв, что он спит.
— Огнемет положен минимум полковнику, — ответил Аслан. — Дорогущая штуковина.
— А я раздобуду тебе ма-аленький такой огнемет. Капитанский огнеметик. Специально против собак.
— Строго говоря, — сказал Аслан, жуя задумчиво, — это нельзя назвать огнеметом. Это, скорее, метатель зажигательной смеси.
— Да, примерно как горящими дровами кидаться, — с умным видом подтвердил Жак.
— Только жидкими, — добавил Аслан.
— Так что ты будешь делать? — спросил Питер, переворачиваясь на другой бок. Глаз он по-прежнему не открывал, даже зажмурил их плотнее.
Ответа не последовало. Через несколько секунд молчания Жак поднял голову от книги, а Питер открыл глаза. Аслан с невинным видом сидел и дул ягодный морс, будто и не слышал вопроса.
— А! — сказал Жак. — У нашего юного друга образовалась маленькая служебная тайна.
— Которую ему не терпится рассказать, — проницательно заметил Питер.
— Облегчи душу, — сказал Жак. — Ты же всё равно почти всё выдал уже. Ты уже и так преступник.
— Я рассказал вам только то, что касается других ведомств, — важно сказал Аслан. — Я не обязан заботиться об их секретности.
— Аслан, лопнешь ведь, — предостерёг Питер. — Лучше расскажи.
Аслан аль-Джазия вздохнул, затем достал планшет, а оттуда вынул папку, а из неё бережно достал мятую бумажку, исчерканную карандашом. Жак с грохотом слетел с перил второго этажа, а Питер рванулся так, что кресло, тяжко скрипя, опрокинулось на спинку; они едва не столкнулись лбами над столом.
— Это я нашёл в папке, когда переписывал протокол, — сказал эвакуатор.
На разлинованном листе дорогой бумаги изображены башня у моря и сердечко, пронзённое стрелой. Внизу круглым девчоночьим почерком было выведено:
«ПРОРОЧЕСТВО ОН В БРИЗЕ СПАСИТЕ».
8
Заведующий складом королевской службы эвакуации был новый, Аслан его не знал: хмурый долговязый тип с капитанскими шевронами и разными по размеру глазами. Когда он смотрел, было ясно, что уж его-то не проведёшь, и вообще вид у него был такой тёртый и бывалый, что Аслан сразу понял: капитаном тот тоже стал совсем недавно. Текучка — новое модное слово.
— Все мобили реквизировала королевская служба охраны. Для коронации.
— Коронация же через четыре дня только.
— Через три.
— А солнечные сани?
— Законсервированы.
— Тогда тем более мне нужен мобиль.
— Все мобили реквизировала королевская служба охраны.
Этот диалог повторился уже два раза. Ни складской, ни Аслан не выказывали нетерпения. Цепным псам короны не пристало спешить, и сила их — в их неотвратимости.
Уже на пятом круге
— Там у них штаб, — хмуро сказал он. — Там и требуйте.
Адрес оказался знакомым: Тюильри.
Майора, который недавно выдержал напор министра, прокурора и подполковника, на месте не было. Вместо него сидел целый полковник протекторианцев, который внимательно прочитал все бумаги Аслана, выслушал его с живейшим сочувствием и спросил:
— Ты что, капитан, один поедешь?
Аслан неслышно вздохнул.
— Все на заданиях.
— Рассказывай, конечно, — сказал подполковник. — Разбежались как крысы с корабля, а? Сколько уже уволилось? Половина или больше?
Аслан молчал. Полковник кивнул.
— Молодец, так держать. У нас во флоте тоже не любили, когда про свой корабль... Куда командировка-то, говоришь?
Аслан лишь моргнул. Полковник ещё раз кивнул удовлетворённо.
Внезапно дверь распахнулась, и раздался звонкий голос:
— Вызывали, господин полковник!
Какой-то щекастый лупоглазый рыжий тип с чудовищным количеством веснушек и косо сидевшей формой королевской службы охраны вытянулся во фрунт. На спине у типа висел большой продолговатый то ли футляр, то ли мешок почти с него ростом.
— Да что ж ты орёшь-то так! — закричал полковник. — Не видишь, я занят! С человеком разговариваю! Понаберут тут, понимаешь, из леса всякую деревенщину! Ни выучки, ни строя, ни шага! Пшёл вон и жди там!
Рыжий, всю тираду панически глядевший то на начальство, то на Аслана, исчез, будто и не было.
— Дверь! — заорал полковник. Дверь бесшумно закрылась. Полковник мрачно поглядел на Аслана и сказал:
— Такое у нас пополнение. Вот тебе разрешение, мобили стоят за дворцом под навесами. Заберёшь свой, возврат ко дню коронации. Иначе плохо будет. Ясно, капитан?
— Так точно, господин полковник! — чётко ответил Аслан, выкатив глаза. Он отчётливо понимал, что стал свидетелем и участником маленького, но несомненного бюрократического чуда.
Кое-как проехав шумные и грязные лютецианские улицы, оставшиеся сто с лишним лье до Бриза он проспал. Мобиль шёл на автопилоте, и эвакуатор решил, что надо набраться сил, так как дело предстояло крайне хлопотное. Все, абсолютно все были правы: и Жак, который говорил, что дело это политическое и дело это безнадёжное, и полковник, точно угадавший настроения в службе эвакуации; кстати, уволилась не половина, а почти три четверти эвакуаторов, и они тоже были правы — у них семьи, дети и собственная, невероятно драгоценная жизнь, которую совсем не хочется провести в нищете, в тюрьме, а то и вовсе закончить на каком-нибудь особо рьяном допросе. Зато капитана дали на несколько лет поперёк выслуги… Аслану снились айсберги. Гигантские горы серого льда водили хоровод в прибрежных водах, а он будто смотрел на них сверху. Затем они вдруг разом вырвались из воды, явив взору грязное основание, покрытое водорослями, и полетели прямо к нему. Птицы, сидевшие на айсбергах, взлетели с карканьем и тоже устремились к Аслану. Когда они приблизились, стало понятно, что это не птицы вовсе, а какие-то летающие крылатые механизмы яркого красного цвета с золотой полосой, и издают они не карканье, а стрёкот, рычание и вой; вместо пасти у них дымчатое окружье.