Слишком много счастья (сборник)
Шрифт:
Нет, это все ерунда: Эди не стала бы так много болтать, надо отдать ей должное.
Джойс кажется, что теперь она может угадать, как будут развиваться события в рассказе. Девочка окончательно запутается в обманах и отношениях взрослых, ее начнут таскать туда-сюда. Но, вновь взявшись за книгу, она обнаруживает, что о перемене места жительства едва упоминается.
Все вращается вокруг любви девочки к учительнице.
Четверг – самый важный день недели, день урока музыки. Окажется он счастливым или несчастливым, зависит от того, как сыграет девочка и что ей скажет учительница. Нет сил ждать. Если учительница постарается говорить помягче, станет шутить, чтобы скрыть свое
– Отлично, отлично! Сегодня ты на высоте.
И девочка счастлива невероятно, до колик в желудке.
Затем, в один из четвергов, девочка падает, споткнувшись на детской площадке, и сильно расшибает коленку. Учительница промывает ранку теплой мокрой тряпкой и тихо замечает, что надо бы съездить к врачу. А сама берет банку с конфетками «Смартиз», которые держит для поощрения самых маленьких.
– Какую хочешь?
Пораженная девочка отвечает:
– Любую.
Не это ли перемена в их отношениях? Или все дело в том, что уже пришла весна и началась подготовка к выпускному концерту?
Девочка чувствует, что ее выделяют из числа других. Она должна сыграть соло. А это значит, что надо оставаться на репетиции по четвергам после уроков. Она не будет успевать на школьный автобус, который отвозит ее в тот дом, где они с матерью теперь живут.
Ее подвозит учительница. По пути она спрашивает девочку, волнуется ли та из-за предстоящего концерта.
Да, немного.
Ну что же, говорит учительница, когда волнуешься, надо подумать о чем-нибудь хорошем. Представить, как летит птица в небе. Какая птица тебе нравится больше всего?
Опять это «нравится больше всего». Девочка не может сейчас вспомнить ни одной птицы и отвечает: «Ворона».
Учительница смеется:
– Ладно, думай про ворону. Перед тем как начать играть, представь себе ворону.
Потом, видимо почувствовав, что ребенок обижен ее смехом, и чтобы загладить свою вину, учительница предлагает съездить в Виллингдонский парк – проверить, открылся ли там уже летний киоск с мороженым.
– Они же не станут волноваться, если ты немного задержишься?
– Они знают, что я с вами.
Киоск открыт, но выбор пока небольшой: лучших сортов еще не завезли. Девочка выбирает клубничное. Она держится настороженно, несмотря на всю свою радость. Учительница выбирает ванильное – так часто поступают взрослые. Однако при этом шутливо говорит продавцу, чтобы он поскорей заказал ромовое с изюмом, если не хочет растерять всех покупателей.
Может, это еще одна перемена в их отношениях? Послушав, как разговаривает учительница – грубовато, как говорят старшеклассницы, – девочка успокаивается. Она уже не так зажата, хотя по-прежнему чувствует себя счастливой. Они подъезжают к пристани – взглянуть на пришвартованные яхты, и учительница говорит, что ей всегда хотелось жить в плавучем доме. Это было бы так здорово, говорит она, и девочка, разумеется, соглашается. Они решают, какой корабль взяли бы себе, и останавливаются на одном плавучем доме, похоже самодельном, выкрашенном в голубой цвет. В нем множество крошечных окошек, в которых видны горшки с геранью.
Это подталкивает их к разговору о том доме, где теперь живет девочка и где раньше жила учительница. Почему-то по пути они все время возвращаются к этой теме. Девочке нравится, что у нее теперь есть собственная спальня, но не нравится, что снаружи так темно. Иногда ей кажется, что за окном рычат дикие звери.
– Какие еще звери?
– Ну, медведи, пумы. Мама говорит, что они там живут в лесу, и никогда туда не ходит.
– А когда ты их слышишь,
– Нет, туда нельзя.
– Господи, да почему же?
– Потому что там Йон.
– А что Йон говорит про пум и медведей?
– Говорит, в лесу только олени ходят.
– А он не рассердился на твою мать за то, что она тебе наговорила?
– Нет.
– А что, он никогда не сердится?
– Как-то раз рассердился. Когда мы с мамой вылили все его вино в раковину.
Учительница говорит: очень жаль, что ты боишься леса. Там можно гулять, и дикие звери тебя не тронут, особенно если шуметь так, как ты обычно шумишь. Она знает там совершенно безопасные дорожки, а также названия всех цветов, которые сейчас распускаются. «Собачий зуб». Триллиум. Арум – он расцветает, когда прилетает малиновка. Фиалки и водосборы. Шоколадные лилии.– У этих лилий есть настоящее название, но мне больше нравится «шоколадные». Звучит очень вкусно. Но дело, конечно, не во вкусе, а в том, как они выглядят. Точь-в-точь как шоколад, с пурпурными крапинками, словно в нем ягодки. Они редко попадаются, но я знаю, где их искать.
Джойс снова откладывает книгу. Ей кажется, что теперь-то она поняла, к чему все идет: сейчас начнется ужастик. Невинное дитя, ненормальная мерзавка, соблазнение. Можно было раньше догадаться. Очень модно в наше время, почти обязательно. Лес, весенние цветы. Именно в этом месте авторша добавит к взятым из жизни людям и ситуациям уродливую выдумку, потому что ей просто лень придумать что-нибудь более жизненное и менее зловредное.
Хотя какие-то отголоски реальных событий здесь можно уловить. Джойс припоминает совершенно забытые вещи. Она несколько раз отвозила домой Кристину, но никогда даже в мыслях не называла ее Кристиной, только «дочь Эди». Вспоминает, что не могла заставить себя заехать во двор, чтобы развернуться, и всегда высаживала девочку на обочине, а потом ехала еще примерно полмили до места, где можно сделать разворот. Про мороженое Джойс ничего не помнит. А вот плавучий дом, пришвартованный к пристани, точно такой, как описан в рассказе, действительно был. И цветы, и эти ужасные расспросы ребенка исподтишка – все это могло быть в действительности.Надо продолжать читать. Джойс выпила бы еще бренди, но завтра в девять утра у нее репетиция.
Нет, ничего подобного! Джойс снова ошиблась. Лес и шоколадные лилии исчезают из рассказа, и концерт почти не описан. Просто закончился учебный год. В воскресенье на последней неделе девочка просыпается рано утром. Она слышит во дворе голос учительницы и подбегает к окну. Учительница сидит в машине с опущенным стеклом и разговаривает с Йоном. К ее легковушке прикреплен прицеп, который называют «сам-себе-перевозчик» {13} . Йон ходит по двору голый по пояс, в одних джинсах и босиком. Он зовет мать девочки. Та появляется из кухонных дверей, делает несколько шагов, но близко к машине не подходит. На ней рубашка Йона, которую она носит вместо халата. Она всегда носит одежду с длинными рукавами, чтобы скрыть свои татуировки.
Разговор идет о вещах, оставшихся в квартире, которые Йон обещает забрать. Учительница бросает ему ключи. Потом Йон и ее мать начинают наперебой уговаривать ее что-то взять с собой. Однако учительница смеется неприятным смехом и говорит: «Пусть все будет ваше». Йон быстро соглашается: «Ладно. Пока!» Учительница откликается, как эхо: «Пока!» Мать девочки ничего не говорит или говорит так тихо, что ее не слышно. Учительница снова смеется тем же смехом, а Йон объясняет ей, как развернуть машину с прицепом во дворе. Девочка бежит вниз, прямо в пижаме, хотя и знает, что учительница сейчас вряд ли захочет с ней поговорить.