Слишком много сюрпризов
Шрифт:
– Нет! – с громким воплем Лилиан кинулась на спину Рэкли.
Тот не сводил глаз с Трейса. Даже не глядя на Лилиан, он размахнулся и ударил ее левой рукой по щеке.
Она стукнулась о палубу, и весь мир вокруг потемнел.
Глава 11
Трейс видел, как упала Лилиан, и гнев придал ему новые силы. Перелетев через борт лодки и сиденья, он всем своим весом врезался в Рэкли.
Лилиан видела все это словно сквозь туман по мере того, как начинала рассеиваться темнота перед глазами. Трейс и Рэкли рухнули на палубу.
Преимущество быстро напавшего Трейса длилось недолго – Рэкли был намного тяжелее его. Ему удалось перекатиться и зажать Трейса под собой.
Страх и гнев клокотали внутри Лилиан. Ей стало дурно от звуков ударов. Рэкли бил Трейса, а она чувствовала каждый удар, будто его наносили по ней.
Возможно, Рэкли был крупнее и тяжелее, но Трейс действовал куда быстрее. Очень быстро Лилиан сообразила, что половину ударов наносит все-таки он.
Хрипы дерущихся перемежались проклятиями. Лодка раскачивалась все сильнее. Теперь они сражались стоя. Из пореза над бровью Трейса лилась кровь. У Рэкли была разбита губа. Лилиан чуть не запрыгала от восторга по этому поводу. И когда это она успела стать такой кровожадной?
Но почему Харп ничего не делает, чтобы помочь Трейсу?
Лилиан поднялась на ноги, с трудом сохраняя равновесие в раскачивающейся лодке. Трейс и Рэкли ходили кругами друг вокруг друга, груди их тяжело вздымались, лица заливал пот.
Рэкли обрушил огромный кулак на голову Трейса.
Тот уклонился и правой рукой двинул противника в живот.
Рэкли даже не вскрикнул. Вместо этого он с такой силой ударил Трейса в плечо, что, не успей тот отпрыгнуть, у него наверняка отлетела бы голова.
Лилиан поморщилась. Затем посмотрела на Харпера, стоящего на берегу, уперев руки в бока, с видом зрителя, следящего за сюжетом специально для него разыгранной пьесы.
– Не стойте! – закричала Лилиан. – Сделайте же что-нибудь!
– Чтобы один из них задел меня кулаком? И потом, не хочу отказывать Трейсу в удовольствии набить эту отвратительную физиономию. Он убьет меня за одну только мысль об этом. Это его бой. Он заслужил его.
Если бы у Лилиан хватило дыхания, она бы высказала Харперу Монтгомери все, что думает о его отношении к происходящему. Он говорил так, словно драка была наградой за хорошее поведение. И явно не замечал, что физиономии Трейса доставалось куда сильнее, чем Рэкли. Что ж, возможно, Харпер может стоять и смотреть, как избивают Трейса, но только не она. Рэкли снова ударил Трейса в плечо.
Трейс почувствовал боль в левой руке, затем она онемела. Черт побери! Теперь он не сможет поднять руку. Ему было больно дышать, глаза заливали кровь и пот. Рана в боку отзывалась чудовищной болью. Снова отпрыгнув, он нанес Рэкли удар правой рукой, и звук хрустнувшей переносицы показался ему в этот момент самой сладкой музыкой на свете.
Одновременно его левая рука снова обрела способность двигаться, хотя и продолжала болеть. Сжав ее в кулак, Трейс улыбнулся Рэкли.
– Давай же, сукин сын. Ты ведь не позволишь такой мелочи, как разбитый нос, остановить тебя, не так ли?
С воплем гнева и боли Рэкли кинулся вперед, целясь в грудь Трейса. Краем
С громким воплем тот разжал объятия. Трейс сделал шаг назад, не отпуская при этом ушей Рэкли.
Снова движение.
Какое-то металлическое клацание.
И вдруг Рэкли, с закатившимися глазами, рухнул навзничь на палубу.
Пораженный и немного раздосадованный тем, что все кончилось так быстро, Трейс поднял глаза и увидел Лилиан. По лицу ее катились слезы, а в руке была зажата огромная чугунная сковорода.
– Она сделала это! – пробормотал стоящий на пристани Харп.
– Что ты, черт возьми, вытворяешь? – закричал на нее Трейс.
– Не смей на меня орать! – закричала она в ответ срывающимся голосом. – Я пыталась помочь тебе.
– Помочь? Да кто я, по-твоему, – двухлетний ребенок, которого должна спасать его мамочка? Никогда больше не вмешивайся в мои драки, женщина, или…
– Что или? – забыв о слезах, Лилиан задиристо вздернула подбородок.
– Я перекину тебя через колено и выпорю, как ты того заслуживаешь.
– Придется позвать на помощь всю полицию штата, ты, чертов сукин сын.
Трейс ответил бы ей что-нибудь, если бы мог оправиться от изумления. Не может быть, чтобы Лилиан действительно произнесла то, что он только что слышал.
Харпер тихонько присвистнул.
Но женщина со сковородой в руках только начинала распаляться.
– Ты только посмотри на себя – весь в крови, словно бык, сбежавший с бойни. А он, – Лилиан указала сковородой на Харпера. – Стоял там и улыбался, как придурок, пока это дерьмо молотило тебя будто боксерскую грушу. Как же я могла не вмешаться?
Что-то вдруг словно оборвалось в груди у Трейса, и он громко рассмеялся, не в силах сдержаться. Чем громче смеялся Трейс, тем сильнее ругалась Лилиан, а чем больше она ругалась, тем заливистей смеялся Трейс.
– Господи, Лили, как я люблю тебя!
Глаза Лилиан сузились.
– Если бы ты перестал смеяться, возможно, это прозвучало бы более убедительно.
– Ну же, – сказал Трейс, подавив наконец смех. – Ты ведь знаешь, что я говорю правду.
Может быть, от того, что спало наконец напряжение; или потому, что теперь Трейс не сомневался, что ему удастся очистить свое имя и он снова сможет вести прежнюю жизнь; а может, все дело было в том, как смотрела на него Лилиан, – словно бойцовая курочка, готовая сразиться с дюжиной дворовых псов, – но только Трейс вдруг рассмеялся еще громче.
– Знаешь, парень, – сказал, покачав головой, Харп, – по-моему, это не очень хорошая идея – смеяться над женщиной, которая держит в руках тяжелую сковороду.
Трейс отер со лба пот и кровь, а с глаз – выступившие от смеха слезы.
– А, – махнул он рукой, – она ни за что не ударит меня этой штукой.
– Почему это ты так уверен? – Лилиан смотрела на него, прищурившись.
– Потому что вы любите меня, мисс учительница. И любили с самого начала. Ну же, признавайся.
На глазах Лилиан снова заблестели слезы.