Слишком много женщин (сборник)

Стаут Рекс

Если прежде я был холоден, теперь меня сковали льды.

– К чему обед? – возопил я. – Зачем мне есть?

– А почему бы и нет? – Веки Вульфа, дрогнув, приподнялись. – В чем дело?

– Ни в чем. Так, ерунда. Я всего лишь предпочитаю завершить начатое, а то дело затянется на недели. И здесь найдутся одна-две мелочи, требующие внимания, не говоря уже о крошечной вероятности неудобств, которые возникнут, если вы позвоните или окрикнете меня, чтобы побрюзжать – что бывает в среднем по десять раз в час, – а меня не случится рядом. Или, просто предположим… прежде

я как-то об этом не задумывался… что, если вы подыскиваете мне замену?

– Арчи, – промурлыкал он. Когда Вульф принимается мурлыкать, держись подальше. – Не помню, кто это сказал, но я согласен с мнением, что незаменимых людей не бывает. Между прочим, мог бы и заметить, что я предложил клиенту назначить тебе то же жалованье, какое ты получаешь от меня. Ты волен переписывать чеки «Нейлор – Керр» на мое имя для помещения в банк и, как обычно, получать жалованье в виде моих собственных чеков или же оставлять чеки «Нейлор – Керр» себе в качестве гонорара. Как сочтешь удобным для ведения счетов.

– От всей души благодарю.

Больше я не пытался перечить. Вульф намеренно трижды использовал в одной фразе множественное число – «чеки» – и добился желаемого эффекта. Я достал бумагу и копирку, заправил закладку в машинку и приступил к печатанию – да так, что не оставалось сомнений, бесшумна моя машинка или нет.

Холодок.

Глава шестая

Уже наутро следующего дня, девятнадцатого марта, за день до окончания зимы [1] , я приступил к работе в «Нейлор – Керр» на должности специалиста по кадрам.

1

До весеннего равноденствия, астрономического начала весны. – Ред.

Сведения, какими я располагал, ничуть не приумножились со времени моей первой встречи с Пайном. Во вторник, когда я отнес ему письмо Вульфа, Пайн благодушно позволил закидать себя вопросами, но ответить толком не сумел. Сочиненный Вульфом план он в целом одобрил и доказал свою состоятельность в роли руководителя, немедленно приступив к руководству.

Это было несложно. Всего дел – вызвать к себе заместителя вице-президента, представить меня, отрекомендовать, поручить зачислить в штат и лично познакомить с главами всех отделов. Что и произошло незамедлительно.

Знакомства состоялись в кабинете заместителя вице-президента, куда были вызваны начальники отделов. Я тут же улучил момент, чтобы заметить: вот почитаю отчеты, просмотрю записи и начну, пожалуй, с отдела фондов.

В среду утром я приступил к работе, посетив этот самый отдел на тридцать четвертом этаже. Там меня подстерегало небольшое потрясение. Должен признаться, я ожидал увидеть нечто вроде сильно разросшейся скобяной лавки: сплошь ряды полок, до потолка набитых разными разностями, которые не дают разваливаться мостам, и всем таким прочим.

Ничуть не бывало. Моим глазам предстало помещение размером со стадион

«Янки», сотни письменных столов, и за каждым – по девице. Вдоль стен из конца в конец тянулись офисные перегородки с распахнутыми настежь или, наоборот, закрытыми дверьми. Никаких полок нет и в помине.

Хорошенько присмотревшись, я понял, что работа мне нравится. Девушки. Все до одной неотлучно находятся на своих местах, им и платят-то, чтобы они никуда не уходили. Мне же платят, чтобы я бродил где вздумается и разговаривал с кем захочу. Так и записано в контракте, черным по белому.

Может статься, проведи я в этом цветнике пару лет, ближайшее рассмотрение выявило бы индивидуальные недостатки отдельных экземпляров. Второй сорт и ниже по критериям возраста, силуэта, чистоты кожи, голоса или уровня интеллекта. Однако там, где я замер в девять пятьдесят две утра в ту среду, моим глазам предстала картина, от которой дыхание перехватывало.

Не менее полутысячи девушек. И вместе они создавали общее впечатление чистоты, юности, здоровья, дружелюбия, бодрости, обаяния и отзывчивости. Я стоял, наслаждаясь зрелищем, и пытался изобразить бесстрастность. Передо мной раскинулся целый океан замечательных возможностей.

– Едва ли во всем помещении отыщется хоть одна девственница, – предупредил чей-то голос у моего локтя. – А теперь, если вы пройдете в мой кабинет…

Керр Нейлор, глава отдела фондов. По прибытии я направился прямо к нему, как и было запланировано, и он познакомил меня с десятком заместителей, начальниками секций. Все – мужчины, за двумя исключениями.

Особый интерес вызвал у меня шеф по контролю корреспонденции. В конце концов, Уолдо Уилмот Мур трудился под его началом. Однако я постарался не уделить ему лишнего времени или внимания сразу. Фамилия его была Дикерсон, он годился мне в дедушки, и у него слезились глаза.

Из нашей короткой беседы я усвоил, что обязанностью контролера корреспонденции было шнырять вокруг, по малейшему капризу пикировать на лежащее без надзора письмо и уносить его в когтях к себе в кабинет для тщательной проверки содержания, тона, соответствия политике компании, выдержанности стиля и четкости оформления.

Стало быть, в отделе фондов контролеру рады не больше, чем сотруднику военной полиции – где-нибудь в окопе. И это все усложняло. По всему выходило, что идея прикончить Мура могла прийти на ум любому письмоводителю или стенографу в отделе. Включая тех, кто успел потерять работу. А ведь текучка кадров составила двадцать восемь процентов!

В одиночку разбирать по соломинке весь этот стог сена не входило в мой план достижения счастья, хотя по упомянутым выше причинам процесс мог оказаться весьма занимательным.

Кабинет Керра Нейлора также располагался в углу, но во всех отношениях выглядел куда более скромно, чем офис президента компании двумя этажами выше. По одной стене потолок подпирали канцелярские шкафы с картотекой, на столах громоздились стопы бумаг, занявшие в придачу и пару кресел. Когда мы уселись (он – во главе стола, я же – сбоку и поодаль), мне вздумалось уточнить: