Слишком много женщин (сборник)
Шрифт:
Официант принес напитки. Гвинн посмотрела на мартини так, будто столкнулась с неожиданным препятствием, но затем подняла бокал и осушила в два глотка.
– Способна или нет? – настаивал я.
– Ни в коем случае. – Гвинн воспользовалась салфеткой. – Боже, какое возмутительное бесстыдство! А она не сказала, кто убийца?
– Нет. Может, и сказала бы, да вмешался Хофф. Тебе не кажется…
– А что она сказала… Нейлора тоже он убил?
– Что-то в этом смысле.
– Она не говорила, откуда ей это известно?
– Нет, но еще скажет, наверное. Вот об этом я и хотел спросить. Скажи, как с нею обходиться? Если только она в своем уме, у нее должны быть…
– Я
– Ничего тебе не нужно, – твердо возразил я. – А вот мне нужна твоя помощь. Нужен совет, который только ты способна дать. – Я поглядел на часы. – У тебя еще десять минут свободного времени. Расскажи мне про Эстер Ливси. Она способна сболтнуть такое, просто чтобы поквитаться с кем-то? Что она за человек?
– Самодовольная сучка, которая всюду сует свой нос.
Все десять минут я продолжал свои расспросы, но так и не выведал других полезных сведений – ни об Эстер Ливси, ни о ком-либо (или о чем-либо) другом. Гвинн просто не могла сосредоточиться. Ей не терпелось вернуться на работу.
Глава тридцать первая
Наш план вряд ли бы много выиграл, вернись я с обеда под ручку с Гвинн, поэтому мы расстались с нею в вестибюле у главного входа. Когда лифт защелкал, унося ее ввысь, я прошел мимо прилавка с сигарами, сделал знак рукой стоявшему поблизости широкоплечему парню и, не задерживаясь, прошествовал на улицу и далее за угол. Здоровяк догнал меня, и мы поздоровались.
– Как продвигаются дела, Орри?
– Скука смертная, – проворчал он. – Вышла пообедать в закусочную при фруктовой лавке – и сразу назад. Не хочешь махнуться поручениями?
– Может, на будущей неделе. Начиная с пяти скучать тебе не придется. Глаза еще не слиплись?
– За ней я могу следить и с закрытыми глазами. Что-то новое?
– Пока ничего, но сегодня – тот самый день. Не сегодня, так завтра. Если споткнешься и вывихнешь пальчик…
– Знаю, знаю. Ты говоришь с Кетером. Орри Кетером.
– Так держать, мой бравый воин!
Я вернулся в вестибюль, прошел к телефонной будке, позвонил Вульфу и сообщил, что дело сдвинулось с мертвой точки. Новых идей у него не возникло. Честно говоря, он только хмыкнул в ответ. Я поднялся на лифте на тридцать четвертый этаж, прошел в свой кабинет (заметив, что персонал отдела фондов вновь счел меня достойным внимания), уселся за стол и заправил в пишущую машинку три листа бумаги с копиркой между ними.
Шапка документа осталась, разумеется, прежней. Отпечатав ее на автомате, я обдумал, как сформулировать дальнейшее. Это могло иметь значение в зависимости от того, откуда последует ожидаемая реакция на отчет – с тридцать четвертого или с тридцать шестого этажа. Я решил придерживаться сухого официального слога без всяких украшательств, просто чтобы не выбиваться из стиля моих прежних отчетов, но и чрезмерно «засушивать» текст тоже не хотелось. В итоге, ударив по клавишам, я выдал следующее:
Расследование приняло многообещающий оборот. Сегодня в 9:40 утра я навестил Эстер Ливси на ее рабочем месте. Как сообщалось ранее, она отказала мистеру Вульфу в новой встрече, когда он выразил желание провести с нею длительную беседу, как и с остальными (о результатах этих бесед я уже докладывал). Сегодня мисс Ливси вела себя чрезвычайно нервно. Поначалу наотрез отказывалась говорить и со мной, но, когда я проявил настойчивость, сообщила вдруг, что не решается снова беседовать
Я немедленно отправился в офис мистера Вульфа, чтобы сообщить ему об этом инциденте. Он считает, что еще какое-то время я могу действовать по своему усмотрению, но скрывать от клиента полученную информацию было бы грубой ошибкой. О дальнейшем развитии событий, если таковое последует, сообщу незамедлительно.
Так выглядел окончательный вариант отчета. В первом наброске мне не приглянулись кое-какие мелкие детали, так что я отредактировал текст и отпечатал его заново. Я по-прежнему расставлял в шкафу ловушку со второй копией своего отчета, протирая обложки папок и раскладывая табачные крошки. Нет, я не сильно надеялся поймать кого-то за руку, просто соблюдал традицию. Покончив с этим и разложив оригинал и первую копию по карманам, я широко открыл дверь кабинета, поставил стул так, чтобы был виден вход в комнату Эстер на дальней стороне «стадиона», и уселся.
Ее кабинет был закрыт.
В течение минуты несколько десятков женщин, населявших тот сегмент «арены», что был виден из моего наблюдательного пункта, заметили дверь нараспашку и за нею меня. Это зрелище притягивало взгляды – от мимолетных, быстро отводимых в сторону, до марафонских расстрелов в упор. Интересное ощущение. Вернее, оно стало бы интересным, если бы расположение духа позволило мне взвесить все выгоды. В текущих обстоятельствах из этого ничего не вышло.
Вообще-то я не ожидал всерьез, что в центральном проходе вдруг появится угнанный седан, который совершит резкий поворот, устремится к кабинету Эстер и задавит бедняжку насмерть. Меня бы сильно удивило, случись хоть что-то из ряда вон выходящее, тем не менее зевать не стоило. И все то время, что я просидел там, взгляд мой не отрывался от двери Эстер, за исключением нескольких интервалов, длившихся не более трех секунд каждый. Если дверь открывалась, я не мог этого не заметить.
А она открывалась. Семь раз. В 14:35 мисс Ливси покинула свой кабинет, посетила Розенбаума и вернулась к себе в 14:48. В 15:02 она появилась вновь, прошла в конец зала, где находилась женская уборная, чтобы вернуться в 15:19. В 15:41 Самнер Хофф решительным шагом приблизился к двери по дальнему проходу, открыл ее и скрылся внутри, вновь затворив ее за собой. В 15:55 он вышел и направился прямо ко мне, никуда не сворачивая (об этом чуть позже). В 16:12 из кабинета вышла сама Эстер (и об этом тоже немного позднее). Итого семь раз.
Первое подтверждение тому, что я сделал верную ставку, выбрав Гвинн хранительницей чужих тайн, явилось около трех часов дня, когда вид на уходящие вдаль рабочие столы внезапно оказался заслонен довольно крупным объектом, который появился в дверном проеме. Этим объектом была Роза Бендини. Ее черные глаза лучились возбуждением, но, войдя и приблизившись, она сказала лишь:
– Сегодня понедельник, Арчи.
Я кивнул:
– Тридцать первое марта. Шесть дней до Пасхи.
– Ты помнишь прошлый понедельник?