Слишком много женщин
Шрифт:
Еще до ужина я доложил ему о событиях дня, и, судя по всему, он меня выслушал, но не задал ни одного вопроса и не сделал ни одного замечания. Разумеется, на разговоры о деле за ужином у нас было наложено табу, но, поскольку процесс переваривания пищи не выходил из-под контроля и шел своим чередом, он мог бы сделать два-три предложения, но не стал.
Я сидел за своим столом, прочищая и смазывая маслом свой арсенал – два револьвера и один автоматический пистолет. Когда он закончил второй заход чтения «Обзора символической логики» и, заложив место, где читал, потянулся за «С любовью из Лондона», я вежливо спросил его:
– А где Сол?
– Сол?
Можно было
– Наверное, нет смысла расходовать деньги клиента. У тебя есть к нему конкретный вопрос? Я полагаю, он работает над делом о подлоге для мистера Бэскома.
– Значит, я работаю один. Может, мне пойти наверх и попробовать соснуть, или вы предпочитаете делать вид, что мы оба зарабатываем деньги?
– Арчи, – он поднял книгу. – Я не предлагаю начать разбираться в этом хаосе. В настоящее время это дело просто смесь совершенно разных вещей. Если Нейлор убил Мура, возможно, он зашел с этим слишком далеко. Если же нет, и он знает, что убийца кто-то другой, можно прокомментировать так же. Если ни то ни другое, тогда корпорация глупо теряет деньги, но мы ведь не ее акционеры. Возможно, мы узнаем об этом больше после того, как я поговорю в понедельник с Нейлором. До этого времени было бы неразумно занимать этим делом мою голову. Кроме того, ведь на самом деле ты не хочешь, чтобы я это делал. Ты катаешься как сыр в масле, имея сотни доступных молодых женщин, никто за тобой не смотрит, ты полностью предоставлен самому себе.
– Я не сыр в масле, – ответил я, закрывая ящик, где я держал арсенал, и вставая на ноги. Подойдя к двери в холл, я обернулся: – И никому не нужно меня контролировать. Но если я там влипну во что-нибудь и вам придется меня вытаскивать, не вините меня тогда.
Глава 14
На следующее утро, в пятницу, в девять тридцать пять я стоял перед шкафом для досье в моем кабинете в отделе фондов компании «Нейлор – Керр», уставившись внутрь ящика, который я открыл с чувством истинного удовлетворения. Не только отсутствовали табачные крошки, но даже и край доклада, который я печатал в четверг, сдвинулся на добрые полдюйма ниже по сравнению с докладом за среду, а я положил их точно вровень друг с другом.
Полностью отдавшись на несколько секунд этому чувству, я затем чуть не треснул себя по лбу. В четверг все необходимые средства были у меня с собой, но потом я забрал их домой, не желая оставлять в компании, а сегодня забыл захватить. На то, чтобы съездить за ними, требовалось сорок минут. Я закрыл и запер ящик. На улице я без проблем поймал такси, поскольку в это время дня и в этой части города таксисты сами ищут себе работу. У дома Вульфа я выскочил, забежал домой и вернулся к ждущему меня таксисту, не встретившись с Вульфом, так как утром между девятью и одиннадцатью у него были оранжерейные часы, и помчался назад на Уильям-стрит.
Я хотел запереть комнату, потому что у «Нейлор - Керр» было принято заходить без стука, но ключей у меня не было, и я забаррикадировал дверь, придвинув к ней письменный стол. Я аккуратно переложил папки из ящика на стол, открыл набор принадлежностей для дактилоскопирования и приступил к работе. Это напоминало сбор персиков с дерева, когда все ветви полны плодов. Любой школьник собрал бы такой же урожай. Двадцать минут спустя я уже был обладателем трех дюжин отпечатков: несколько оказалось на гладкой поверхности обложки верхней папки, немного – на второй, побольше – на третьей и целое созвездие на тетрадках двух докладов.
Чувство удовлетворенности стало понемногу остывать. Если
Дальше мне, очевидно, следовало приобрести дополнительное оборудование, лучше всего у оптовика, и приступить к сбору отпечатков пальцев у каждого сотрудника на этаже.
Если даже допустить, что все они захотели бы принять в этом деятельное участие, в одиночку я занимался бы этим четыре или пять дней – по восьми часов в день.
Дело значительно осложнялось.
Я наклонился к телефону, чтобы взять трубку – аппарат я поставил на пол, когда двигал письменный стол, – и сказал, что хочу переговорить с мистером Пайном.
Мне пришлось немного подождать. Когда он взял трубку, я сказал:
– Мне нужно, чтобы вы ответили на один вопрос, который я предпочел бы больше никому не задавать. Я знаю, что в некоторых больших компаниях существует обычай брать отпечатки пальцев у всех служащих. Я бы хотел знать, не относится ли «Нейлор – Керр» к их числу.
– Да, – сказал он. – Мы стали делать это во время войны. А зачем это вам?
– Я хотел бы, чтобы мне разрешили ознакомиться с ними. Я имею в виду: исследовать их.
– Для чего?
– Кто-то пошарил в моей комнате, залез в бумаги, и было бы любопытно узнать, кто.
– Немного странно звучит, не правда ли? Кстати, я получил ваш доклад. Мы обсудим его сегодня днем на совещании с участием некоторых руководителей. И мистер Хофф настоял на том, чтобы увидеть меня. Он вышел несколько минут назад. Он говорит, что ваше присутствие деморализует весь отдел. Черт возьми, скажу вам откровенно, я бы сам задавил Нейлора. Вы, по крайней мере, его слегка укололи. Думаю, вам следует поговорить с Хоффом, желает он того или нет.
– Мне хотелось бы. Так как насчет отпечатков пальцев?
– Конечно, если вы считаете, что игра стоит свеч. Поговорите с мистером Кушингом и скажите, что я велел.
Мистер Кушинг был помощником вице-президента, который представлял меня, когда я приступал к работе. Я позвонил ему. Он мог бы полюбопытствовать, зачем эксперту по кадрам нужны отпечатки пальцев. Однако он не удивился: очевидно, новости о моем действительном статусе распространились за пределы отдела фондов. Он предупредительно спросил, не прислать ли ко мне нарочного с пустой папкой и салфетками для безопасной доставки образцов.
Меня не оставили наедине с отпечатками пальцев, которые хранились в запертом шкафу в комнате на тридцать пятом этаже. Женщина средних лет с крашеными каштановыми волосами и плоской грудью, от которой изрядно попахивало луком, не отходила от меня более чем на десять футов. Она испытала некоторое неудобство, когда я попросил принести мне сэндвичи и молоко, но тут же довольно мило вышла из положения, попросив подругу подменить ее на время ленча.
Дело я знал, но экспертом, безусловно, не был, поэтому мне приходилось работать медленно, чтобы не допустить какую-нибудь ошибку и не переделывать потом все сначала. То, что в моем распоряжении была обширная коллекция хороших образцов, сильно облегчало задачу. Но и в этих условиях мою работу можно было сравнить с восхождением на вершину горы. Пару раз в течение дня любительница лука предлагала мне свою помощь, но я вежливо отказывался, хотя глаза мои жутко болели, а шея начинала затекать.