Слишком редкая, чтобы жить, или Слишком сильная, чтобы умереть
Шрифт:
ГЛАВА 18
В тот день меня почему-то знобило, и Олег попросил, чтобы я осталась дома. Я понимала, что это нервы, только не могла сообразить, отчего я так нервничаю. Олег всегда хвалил меня за интуицию. Получается, в тот день я ощущала приближение беды, во мне бурлило предчувствие чего-то плохого. Олег поехал на встречу один, несмотря на мои уговоры никуда не ехать и остаться дома со мной. ОН говорил, встреча очень важна. А я... Я словно чувствовала, что ОН больше не вернется.
Я говорила ему, мол, в последнее время творится что-то не то и что ночами мне становится очень страшно
А затем позвонил телефон, я сняла трубку, но не услышала ни звука. Так было все последние дни. Телефон звонил иногда днем, а иногда ночью. На том конце провода молчали, и все. Молчащий телефон доконал меня окончательно. В этот день я узнала, что Олега расстреляли прямо у входа в ресторан...
Когда я приехала к месту, где это произошло, Олег лежал на земле лицом вверх, а ЕГО глаза смотрели в небо. На ЕГО рубашке виднелись темно-алые пятна, а под НИМ вырисовывались кровавые лужицы. Я бросилась к нему, встала на колени. По толпе пролетело: «Жена». Тогда я еще плохо понимала, что муж мертв. Я трясла ЕГО за плечи в надежде, что сейчас он откроет глаза или подаст хоть какой-нибудь знак в доказательство того, что жив. Но Олег лежал без движения и не реагировал на мои мольбы и просьбы не оставлять меня одну и защитить от невзгод, которые на нас навалились в последнее время.
Люди в форме пытались меня о чем-то спрашивать, но, глядя на мою усиливающуюся лихорадку, поняли, что я не в себе и от меня сейчас ничего не добьешься. Подошедшие «добрые люди» наперебой рассказывали: как только мой муж вышел из машины, из стоящей неподалеку старенькой иномарки без номеров раздались выстрелы. Некоторое время Олег еще стоял на ногах и даже успел достать пистолет, но так и не смог им воспользоваться. ОН протяжно закричал, захрипел и повалился на землю. Иномарка рванула с места и пропала бесследно. Можно было не сомневаться – это очередное заказное убийство...
Вот моя жизнь раскололась пополам в тот день, когда сердце мужа перестало биться. Еще утром я проснулась в ЕГО объятиях и радовалась – как же замечательно быть женой, а ближе к вечеру вдруг услышала жуткое и жестокое слово «вдова». Я даже шарахнулась в сторону и закрыла лицо влажными от пота ладонями, когда меня первый раз так назвали. Мне показалось, что меня так не назвали, а обозвали, настолько это было оскорбительно и жестоко. Словно болезненная мощная пощечина судьбы. Все наши с Олегом счастливые дни остались позади...
А затем до моего помутненного сознания стали доноситься слухи... Кто-то говорил, что моего мужа убили потому, что ОН занимался криминальным бизнесом. Я украдкой смотрела на этих людей, нервно сжимала кулаки и думала о том, что в то время, когда ЕГО убили, честного бизнеса просто не существовало. Это сейчас можно строить бизнес более разумно и легализованно, а тогда было другое время и другие нравы.
Олег смог заставить меня уважать и ценить деньги, потому что до НЕГО я вообще не знала, как трудно, оказывается, их зарабатывать и с каким риском они даются. До НЕГО я жила одним днем и понятия не имела о том, что свою жизнь нужно планировать и даже с геометрической точностью просчитывать. ОН всегда говорил, что у меня чутье на деньги. Так это же ОН сам его выработал. Олег выдал мне аксиому: чтобы иметь деньги,
Все друзья мужа с виду вежливые и дружелюбные, пока речь не идет о хороших деньгах... Отсюда предательство и кровь. Помню, как ОН признался, что когда вышел на определенный уровень, то понял – уже глупо чего-то опасаться. Если захотят убить, то обязательно убьют: в спину может выстрелить вчерашний партнер и даже близкий друг. В бизнесе нет и не может быть чувств. И кто-то скажет:
– Олег был хороший парень, но стал мешать...
Когда я увидела Олега лежащим на земле, то так захотела оказаться рядом с НИМ, независимо от того, есть ли жизнь после жизни...
После того, как ЕГО не стало, для меня начались трудные времена. Часто посещали мысли о смерти. ЕГО друзья пытались поддержать, предлагали помощь, но меня почему-то все это только раздражало. Я злилась на них за то, что они живы, а Олега нет. После ЕГО смерти я ничего не осознавала, а лишь теряла разум от скорби. То, что я считала своей опорой, рухнуло в один миг. Было больно осознавать, что любимый человек больше не вернется. Я злилась на себя. Мне казалось, я совершила чудовищную ошибку, и за это у меня отняли Олега. Я понимала, что должна принять ЕГО смерть как данность, но с этим было так сложно смириться.
Я похоронила Олега так, как он хотел. Как заказывал... Строго следуя его указаниям. Ничего не забыла. И даже посадила на его могиле куст желтых роз...
Олег не верил в жизнь после смерти и вообще был с Богом на «ты».
После девяти дней с момента ЕГО похорон я увезла дочку и нашего дога к маме и спряталась от внешнего мира за стенами своей большой квартиры. Я не брала телефон, потому что боялась услышать очередное молчание в трубке. Бродила по комнатам в рубашке мужа, заходила в ЕГО кабинет, сидела за ЕГО рабочим столом, держала в руках ЕГО ручку и смотрела на ЕГО фотографии. Я пила вино, открывала двери большого массивного шкафа, рассматривала ЕГО вещи, обнималась с ЕГО свитерами, вдыхала запах ЕГО рубашек, которые пахли любимым парфюмом. Вещи Олега хранили прикосновение ЕГО рук. Иногда подходила к старинному проигрывателю, ставила ЕГО любимые пластинки. А один раз открыла окно и посмотрела вниз, на шумный проспект... У меня возникло желание выброситься. Наклонившись как можно сильнее, я вдруг резко отпрянула от окна и подумала о том, что если бы Олег был жив, то никогда бы мне этого не простил. Ведь с того самого дня, как мы с ним познакомились, ОН сделал все возможное для того, чтобы я полюбила жизнь. А еще меня удержал страх неизвестности. Я не знала, что там, за последней чертой, и побоялась – вдруг там пустота... Меня удержала дочка и светлая память о замечательном и любимом муже. Этот человек всегда будет жить во мне, и я теперь БУДУ ЖИТЬ ЗА ДВОИХ.
Я уже почти не могла плакать, и когда думала об Олеге, в горле возникали жуткие спазмы. Каждое утро с трудом заставляла себя вставать с кровати. Только вставала и тут же уставала. Я понимала, что уныние – грех, но ничего не могла поделать. Разучилась смеяться, радоваться, улыбаться. Меня перестало интересовать все, что находилось за пределами квартиры. Внешний мир мне был больше не интересен. Мне постоянно казалось, что ОЛЕГ придет или позвонит. Я прислушивалась, ожидая, что в замочной скважине повернется ключ...