Слияние миров
Шрифт:
– Может, и не помогает, – согласился Всеволод, – но снимать запрещаю. Все, вперед. Нужно выяснить, что с этим храмом, и кто там.
– Надо было поближе подъехать, – заметил Игорь, – тащиться по этим барханам два километра на такой жаре совершенное безумие.
– Все уже сделано, – парировал Бур, внутренне признавая правоту сержанта, он вспотел, и не один раз, будь на нем обычная одежда, она бы уже насквозь промокла. – Половину уже прошли, сейчас еще метров пятьсот и вообще поползем.
Лучше всех себя чувствовала Инга, она бодро шагала в своих высоких сапогах, не проваливаясь по щиколотку, в отличие от мужчин. Всеволоду даже казалось, что ее волосы шевелятся от тихого ветерка, но это явно было обманом зрения, поскольку никакого
– Они там, – неожиданно замерев, произнесла девушка.
– Кто? – взяв автомат наизготовку, спросил Всеволод.
Игорь среагировал иначе, встав на колено, взял на прицел гребень бархана, из-за которого выглядывала громада собора.
– Там "черные", много, несколько десятков, они растеряны, стоят на коленях вокруг женщины в точно таком же наряде, как у меня, она что-то говорит им, успокаивает. В углу пленники, их немного, всего трое – двое подростков и женщина, ей около пятидесяти, красивая, у нее густые рано поседевшие волосы. Смотрит без страха.
– Что мы можем? – спросил Игорь.
– Пока ничего, – отозвался Всеволод. – Останьтесь здесь, я пойду вперед, мне нужно увидеть картину своими глазами. Если услышите стрельбу, уходите.
– Никуда ты без нас не пойдешь, – упрямо заявила Инга.
– Игорь, если что случится, ты знаешь, что делать!
Игорь нехотя кивнул, они обсуждали подобную ситуацию, он должен вырубить Ингу любым способом и утащить прочь.
Всеволод махнул на прощанье рукой и полез на бархан. Так от бархана к бархану, скрываясь в естественных складках местности, он подполз к храму. И только сейчас понял, насколько велик этот собор. Какой там самый великий? Кельнский? Собор Парижской Богоматери? Нет, вроде Сент-Джон Божественный, кафедральная церковь Нью-Йорка, но все они по сравнению с этим были похожи на жалкие макеты. Всеволод задрал голову вверх, стараясь увидеть, где кончается стена, и был поражен, наметанный глаз стрелка говорил, что высота не меньше двухсот метров, а ведь на крыше огромный крест, из которого вверх рвется шпиль, длинной метров в тридцать. Сам собор в диаметре был не меньше семисот метров.
– Охренеть, – выдал Бур, хотя на язык просилось совершенно иное слово.
Все было выложено мрамором, с совершенно дикими фресками, сначала Всеволод даже не понял, что видит, но потом стереотип отступил на второй план, показав истинное лицо собора. Там, прямо над алтарем, который представлял из себя огромный пыточный станок, висело распятие. На котором… – Всеволод даже протер глаза – на котором был распят самый настоящий черт с красной шкурой, пяточком, маленькими глазками и огромными рогами, руки у него были как руки, а вот ноги были козлиными. А еще он понял, это не муляж, это существо раньше было живым. Ни один таксидермист не смог бы выполнить ничего натуральней. Теперь ясно, почему Инга не смогла понять, что "зеленые" лопотали о религии. Они не поклонялись богу, хотя, может быть, так они его видели, почему история того мира должна была идти идентично, вдруг сын дьявола стал пророком новой веры. Безумие, блин.
У Бура, который был не слишком религиозен, резко появилось желание перекреститься, что он и проделал не слишком умело, но довольно искренне. "Черные" же бились в трансе, разбивая лбы об пол возле ног великолепной паломницы. Если бы не она, Всеволод бы мог с ними покончить в один момент. Пара гранат в самую кучу, несколько очередей, и все сдохли, останется только контроль сделать. Но бессметная телка (надо сказать фигурка у нее была отпад) путала все карты. Всеволод был уверен, что она защищена от любого воздействия. Но на этот раз людей он бросить не мог. Этот бой можно было выиграть.
– Игорь, как слышишь? Это Бур!
– Слышу тебя, Бур, что там?
– Двадцать "черных", паломница и трое пленников. Подходите сюда, только тихо. Они все в трансе, но, сколько это будет продолжаться, я не знаю, так что, поспешите.
– Серго, как слышишь?
– Слышу
– Выдвигайтесь на ударную позицию, дистанция от главного входа пятьсот метров, укройтесь за барханом и ждите приказов.
– Понял, Бур, – отчеканил Серго, – выполняю.
Всеволод снова вернулся к наблюдению, вроде ничего не изменилось, "черные" бьют поклоны стоящей перед пыточной машиной паломнице, та, воздев руки, что-то бормочет, но Всеволод шкурой чувствовал, что что-то меняется. Храм оживал, или оживало то, что было в этом храме. Несколько "черных", поднявшись с колен, направились к пленникам, которые с безумными глазами смотрели на черную мессу. Схватив одного паренька, они поволокли его к пыточной машине. Всеволод вгляделся получше, парень был одет странно, вещи незнакомого покроя, ботинки нестандартной формы. Такой стиль Всеволод видел впервые. Второй пленник был одет точно также, словно они братья-близнецы, а вот женщина выглядела знакомо и просто, легкое платьице, жакет, туфельки на высоком каблуке. Всеволод навел на ее запястье бинокль, так и есть, женские часы из недорогой серии Orient. Бур сильно сомневался, что в других мирах есть такая контора, но модель ему была знакома, именно такие часы он подарил своей девушке перед армией. Когда он поделился подобной новостью с сослуживцами, то был поднят на смех.
– Дурная примета – дарить часы, – сказал тогда сержант салаге Бурову. – Теперь эти часы отсчитываю минуты расставания. И когда они встанут, между вами все будет кончено.
Всеволод отмахнулся.– В приметы не верю, – весело заявил он.
Можно в них верить или не верить, все случилось так, как сказал сержант. Всеволод нутром почуял, что часы замерли, а через два дня получил письмо, что между ними все кончено. Русские – самый суеверный народ, ни у кого больше нет такого количества примет. Но Всеволод по-прежнему не верил в приметы. Уже после ему рассказали, что едва он ушел в армию, Вера закрутила роман с каким-то лощеным типом на дорогой машине. Может, и часы виноваты, а может, и парень с машиной, теперь уже неважно, а важно то, что часики на руке женщины были один в один.
Всеволод вынырнул из воспоминаний и снова прильнул к трещине, через которую наблюдал, и тут же пожалел об этом. Парня закрепили на пыточном станке, в руках красотки в наряде амазонки появились жуткие приспособления, которые можно было использовать только для одного, для пыток. Всеволод отвернулся, смотреть на это было выше его сил, да во время войны случались ужасные вещи, однажды, штурмуя дом, он при зачистке квартиры швырнул две гранаты в комнату и услышал женский крик. Грохнули два взрыва, когда дым рассеялся, он понял, что натворил, боевик прикрылся женщиной и тремя детьми, у них не было и половины шанса, а когда Бур собирался войти, ублюдок дал очередь из-под трупов. Всеволод вбил в него весь магазин, прошивая уже мертвое тело женщины пулями со смещенным центром тяжести. Да, это было ужасно, да, это трагедия, но он не хотел, он не нарочно. А эта паломница нарочно старалась, ее цель – максимальные страдания для этого парня. Крики из храма смолкли, медленно перейдя в хрипы. Но пытки продолжались. Всеволод с трудом сдержал рвоту и снова отвернулся. Среди барханов ползли Игорь и Инга. Он призывно махнул им рукой и принялся ждать.
– Мы на позиции, – доложила Карина. – Серго видит главный зал и алтарь, его едва не вывернуло от увиденного, просит разрешения открыть огонь?
– Ждите, сейчас мы выйдем на позицию и начнем все вместе, скажи профессору, пусть наводит стволы на паломницу.
– Он говорит уже, и руки жутко чешутся, – передала Карина, спустя тридцать секунд.
– Потрепите, ждите указаний, – приказал Всеволод. – Игорь, давай в двери, я прикрываю. В нашу сторону вроде не смотрят, они сейчас кайф ловят, там по кругу колонны гигантские стоят, спрячься за одной из них поближе к мессе.