Слизняк и его раковина
Шрифт:
И вообще, отвлекаться мне не хотелось. Я предвкушал встречу с прекрасным.
Пирожные меня не подвели, оказавшись такими же сказочно нежными и невообразимо вкусными, какими я их помнил. Я был так увлечён своими вкусовыми ощущениями, что не поднимал глаз от тарелки, пока она не опустела. И только потом взглянул на своего спутника, который тоже успел отодвинуть свою тарелку.
А Робертсон разглядывал меня. И, видимо, уже довольно давно.
Я неожиданно смутился. Вот уж чего я точно не собирался делать этим
– Почему вы так на меня смотрите?
Тот серьёзно ответил:
– Жду, когда подействует.
– Что подействует? Опять веритасерум?
– хмыкнул я.
– Зачем же, - он не улыбнулся.
– Амортенция.
– Че… чего?
– я едва не поперхнулся. Этого мне только не хватало!..
– Люциус, вас так приятно пугать, - невозмутимо отозвался он.
– Вы настолько убеждены, что всем вокруг хочется затащить вас в постель?
– А зачем вы меня на ужин пригласили?
– спросил я вместо ответа.
– Чертовски надоело, знаете ли, ужинать одному.
Это прозвучало куда более откровенно, чем если бы он признался мне в мгновенно вспыхнувшей страсти. Но спустя мгновение он добавил с лёгкой снисходительностью, ломая впечатление:
– И потом, не деньги же с вас было брать, в самом деле.
– Значит, я вам не нравлюсь?
– уточнил я.
– Ммм… Ни капли, - помотал он головой. А у глаз смешливо брызнули морщинки.
– Вы только не расстраивайтесь, Люциус, но я предпочитаю женщин.
– И что, никаких исключений?
– от облегчения я перешёл к совсем уже наглым заигрываниям. И расстегнул две пуговицы на высоком воротнике мантии. Не ради соблазнения - просто стало жарко.
– Ну, разве что ради вас… - задумчиво предположил Робертсон, но мне уже надоело пугаться каждого его слова.
– Ради меня не нужно, я не стою таких жертв. А почему вы не женились?
– И действительно, почему… - пробормотал он.
– А я женился. Давно ещё, почти сразу после школы.
Кольца на руке нет, да ещё утверждает, что надоело ужинать в одиночестве… Никак не тянет на счастливого семьянина. Неужели горячо любимая супруга умерла, а я умудрился опять ляпнуть бестактность?
– Но это был на редкость неудачный брак, - продолжил Робертсон, глотнув вина.
– Мы как-то быстро выяснили, что терпеть друг друга не можем, так что, когда жена сбежала, я был почти неприлично счастлив. Мне стоило большого труда не выдать этого своей сияющей физиономией тем людям, которые считали своим долгом жалеть меня и утешать.
– А вы на Гриффиндоре учились?
– спросил я по какой-то непонятной ассоциации.
Робертсон хмыкнул.
– Со стороны слизеринца это, должно быть, следует считать оскорблением?.. Нет, Люциус, я учился в Равенкло.
– А откуда вы знаете, что я…
Он даже не дослушал:
– Ну, вы же Малфой, верно?
– До вас никто
– Значит, слизеринец. Ничего удивительного, многие чистокровные семьи хранят верность одному факультету.
– А вы не чистокровный?
– спросил я с любопытством.
И подумал, что зря. Не был он похож на чистокровного ни внешностью, ни манерами, ни фамилией.
– Нет. Полукровка. А это важно?
– Да, конечно, - рассеянно ответил я. Ещё бы не важно.
Почему-то мне никак не удавалось видеть в нём опасность. А ведь её не могло не быть: если отец отзывался о нём, как о противнике, значит, было бы крайне опрометчиво относиться к нему как-то иначе.
Но про отца мы не говорили. И вообще никаких серьёзных тем не затрагивали. Может, он просто ждёт, пока я привыкну и перестану напрягаться в его присутствии? Да ну, не так уж и много у него времени. Ужин съеден, вино почти выпито.
И всё-таки, зачем он меня пригласил? И вообще, на ужин, и именно сюда? Секретов не выпытывает, ухаживать не пытается. Произвести на меня впечатление размером кошелька - дело практически безнадёжное, а на завсегдатая это заведения мистер Робертсон никак не был похож.
Между прочим, хоть я в самом начале вечера и вытребовал себе разрешение называть его по имени, но так им ни разу и не воспользовался. Надо было исправиться.
– Пол, - слегка неловко произнёс я. Оказалось не так-то просто назвать по имени постороннего человека, который настолько меня старше.
– А почему именно «Авалон»?
– Я не знаю в Лондоне других шикарных мест, - ответил он беспечно.
– А зачем непременно шикарных?
– Мне показалось, для вас это будет важно. Вы ведь непростой юноша, да, Люциус? Эта обстановка вам очень подходит.
Мне почему-то вспомнился один из деловых обедов отца, которые проходили в этом ресторане. Честно сказать, я всегда чувствовал себя лишним в окружении взрослых умных мужчин, да ещё боялся открыть рот, чтобы не сказать глупость, или уронить салат на скатерть.
И тут же я слегка обиженно подумал, что отец-то сейчас отдыхает у тёплого моря, а я здесь пытаюсь выполнить его поручение.
– Зато вам… - начал было я, но остановился.
Не так уж сильно я огорчён, чтобы дерзить совершенно непричастному к моим печалям человеку.
Робертсон, конечно, легко понял, что я хотел сказать, но не подал виду, будто его это как-то задело.
– А мне - совсем наоборот, вы совершенно правы, - согласился он.
– Я не особо люблю здесь бывать.
– В следующий раз стоит выбрать место, которое нравится вам, - посоветовал я.
– В следующий раз?
– переспросил он, да я и сам уже понял, что сказал.
– Это стоит расценивать как приглашение?