Слизняк и его раковина
Шрифт:
Ну, пусть не в порядке. К этому придётся ещё долго и тяжело привыкать. Но всё-таки, когда похороны закончатся и все разойдутся по домам, Рабастан будет не один. С ним будет тот, кому можно сжать руку и к кому прижаться губами. Кто нальёт ему горячего чаю или выдержанного виски. Кто обнимет ночью и не уберёт руку до самого рассвета. Он ведь останется?..
Скорее всего. Нарциссы с ними нет. Вероятно, снова какие-то проблемы со здоровьем, иначе это было бы совсем неучтиво. Свёкор сестры, конечно, не самый близкий родственник, но и никак
Беллатрикс, конечно, была здесь. Стояла рядом с мужем, и выражение её лица под густой вуалью разобрать было невозможно. Рабастан сомневался, что это была глубокая скорбь, разве что сдержанная печаль.
Чуть поодаль стояло старшее поколение Блэков: Друэлла и Сигнус, Вальбурга и Орион. Многие чистокровные маги Британии пришли проститься с Родольфусом Лестрейнджем-старшим. Само собой, кроме тех, кого было не принято принимать в приличных домах, вроде Молли Прюэтт или Андромеды Блэк. Этих, кстати, если и упоминали, то лишь под девичьими фамилиями, словно не желая признавать их нелепые замужества.
А старший сын Вальбурги, говорят, сбежал из дома и порвал все связи с семьёй. Видимо, решил, что нашёл что-то более дорогое для себя, чем родители, брат и сонм предков.
Идиот… Рабастан опять тоскливо уставился на гроб, уже закрытый тяжёлой крышкой. Перевёл взгляд на брата. Лицо Руди опять было невыразительным и безучастным. Даже Рабастан не мог определить, что скрывается за ним.
Отец тоже был таким - никогда не угадаешь, о чём он думает сейчас. Невозможно было предсказать, когда он взорвётся бранью, узнав об очередных проказах сыновей, а когда равнодушно пожмёт плечами. А в последние годы он и вовсе был молчаливым и незаметным, как тень. Видимо, он гораздо лучше сыновей понимал, куда завели их шалости на этот раз.
Его кабинет. Любимое кресло, трубка, табакерка. Коллекция старинных монет. Это всё, что осталось. И ещё воспоминания.
От этого было не то, чтобы особенно горько, но как-то пусто и гулко внутри.
Во многих семьях было принято заказывать магические портреты, сохранявшие отпечаток души после смерти изображённого на картине волшебника. Но Лестрейнджи не признавали подобных портретов, называя их бессовестными фальшивками. Возможно, была на то причина - какая-нибудь сумасшедшая бабка, призывавшая громы и молнии на головы своих недостойных потомков. Неважно. Главное, что портретной галереи в Лестрейндж-холле не было.
Ещё немного. Могилу засыпали землёй, укрыли цветами. Люциус, проходя мимо, осторожно коснулся ладонью плеча Рабастана.
Скоро всё закончится.
* * *
Однако кончилось всё не так, как ожидал Рабастан.
Когда большинство гостей покинули Лестрейндж-холл и оставалось подождать всего минут десять, Люциус неслышно подошёл к нему со спины.
– Мне нужно идти, Басти, - негромко сказал он почти на ухо Рабастану.
Тот обернулся. Что значит - идти? Он разве не понимает?..
– Я думал, ты останешься, - других
– Меня вызывает Лорд. Мне нужно срочно отправляться к нему.
– Ты вернёшься?
– Если смогу, - заверил Люциус.
– Я постараюсь, но всё зависит от того, что ему нужно.
Рабастана не очень волновало, что может быть нужно Лорду. Куда важнее сейчас для него были собственные потребности, а они определённо включали в себя Люциуса. Но Повелитель точно так же ставил свои желания выше прочих. Люк в этом не виноват, он такая же пешка. Ну, разве что подороже.
Проводив последних гостей, Рабастан вернулся в дом и прислонился спиной к двери.
– Устал?
– неожиданно спросили его откуда-то сбоку.
В коридоре было темно, и Макнейра он попросту не заметил.
– Что ты здесь делаешь?
– спросил Рабастан без особого интереса.
Макнейр прищурился:
– Твой любовник ушёл. Руди и Беллу тоже вряд ли можно назвать хорошей компанией. Должен же хоть кто-то присмотреть за тобой.
Наверное, должен, решил Рабастан.
– Пойдём…
Он привёл Макнейра в отцовский кабинет. Достал из секретера бутылку коньяку и пару низких стаканов.
– Наливай.
Пили молча. Макнейр с отцом даже не был знаком, так что предаваться воспоминаниям им было не о чем. А затрагивать ту тему, которая совершенно точно интересовала Макнейра, Рабастан не собирался.
Они успели дойти до середины бутылки, когда их отыскал Родольфус. Макнейр без лишних слов трансфигурировал ему третий стакан, а Рабастан понял, что одной бутылкой им явно не обойтись.
…Он почти не удивился, обнаружив на своём колене руку Макнейра. Однако немедленно сбросил её. Тряхнул уже изрядно отяжелевшей головой:
– Нет.
– Малфой ушёл и не вернётся, - напомнил тот.
Рабастан оглянулся на брата. Но Руди, кажется, уже задремал в отцовском кресле.
– Не имеет значения.
– Ночь длинная, Лестрейндж. Успеешь ещё пожалеть.
Рабастан взял за горлышко очередную бутылку - в ней оставалось чуть больше половины. Поболтал.
– Мне хватит и этой компании.
Макнейр неожиданно легко для такого количества алкоголя поднялся со стула.
– Тогда не стану больше надоедать. Во всяком случае, сегодня. У тебя и так день был тяжёлый.
Он ушёл. А Рабастан кое-как растолкал брата и помог ему добраться до их с Беллой спальни. Беллатрикс, впрочем, там не обнаружилось.
А Люциус так и не вернулся.
* * *
Наверное, думал Рабастан, ворочаясь в постели, Малфой и вовсе не нуждался бы в постоянном любовнике, если бы предпочитал другую позицию в сексе. Ведь можно просто обходиться случайными связями или услугами профессионалов. Обязательства, эмоции - пустая условность, которая только усложняет жизнь. Куда проще платить деньгами. Трахать тёплое податливое тело и забывать о нём, выходя за порог публичного дома.