Сломанная печать

Осипова Иванна

Только сейчас она заметила, что глаза мага воспалены от бессонных ночей и долгой работы, а под ними залегли тени. Уставший и вымотанный. Одного взгляда в сторону стола было достаточно, чтобы всё понять. Почти все книги касались магических договоров. И это были не краткие справочники для начинающих магов. Древние подшивки рукописей, фолианты с осыпающимися уголками и потрёпанными корешками распухли от закладок. Северин искал способ разорвать магическую помолвку.

— Когда ты последний раз спал? — она провела подушечками пальцев по его щеке, положила их на прикрытые веки, отдавая целительную силу дара.

Кожа

Рина горела.

— Я должен быть готов провести ритуал, когда она приедет из пансиона. Где бы он ни был! — сжав зубы, Брум удержался от крепкого слово, готового сорваться с языка. — Никто ничего не знает. Проклятье!

— Она могла умереть.

— Я бы почувствовал, если верить записям. Да и защита даров не простое заклинание от смерти, не позволит просто так погибнуть. Буду искать. Есть люди, которые уже заняты этим, — не договорив, Рин порывисто завладел губами Марисы.

Дыхание перехватило и на несколько минут они вместе позабыли обо всём. Поцелуи мага, наполненные любовью, дарили морозную свежесть полыни и медовую сладость. Томление, незаметно для Марисы, наполнило тело, делая мысли коротенькими и бессвязными.

— Не думай о ней, — выдохнув, он потёрся носом о кончик её носа, заставив задрожать от нежности. — Я добуду для нас будущее.

Голова Марисы мягко легла на надёжное плечо Северина, рука гладила лёгкую ткань туники на его груди. Она не забыла об особых указаниях в кратком справочнике по магическим договорам. Как же отчаянно грустно, что складывается именно так! Мариса не имеет права на Рина. Дважды не подходящая партия для потомка древнего рода.

— Не рискуй жизнью, Рин. Ты не выживешь без магии. И можешь не прожить необходимые семь дней после расторжения. А я привыкла быть одна. Я справлюсь.

— Узнала? Любознательная Мариса Дэй, — горько усмехнулся маг. — Не бывает договоров без штрафов за их нарушение. Я заплачу любую цену. Отдам всё, кроме тебя.

46.

Уговорить Северина оказалось невозможной задачей. Мариса внутренне металась между мукой и счастьем. Она бесконечно любима. Рин готов совершить невозможное ради будущего. Она же в итоге поставит его перед фактом, что общего пути у них нет. Стоит только сказать, что Лирой Фолэнт сделал с ней на Дозорной Башне. Северин Брум уйдёт, чтобы никогда не вернуться. И смерть родных. Этого достаточно, чтобы оттолкнуть его от дочери Фроста Талеса.

— Рин… — она робко приподняла голову.

Несколько минут они тихо сидели в объятиях друг друга. Он с вниманием склонился к Марисе. Во взгляде горела смутная, неуловимая мысль.

— Я хотела сказать… Должна признаться тебе.

— Вы разминулись с Арвелом?

Рин неожиданно встревожился. Его вопрос как будто отвечал собственному ходу рассуждений и переживаний.

— Почти. Пришлось пройти мимо комнаты, — вдохнув, Мариса с удовольствием пристроилась снова не плече мага.

Она так и не нашла смелости рассказать ему о насилии.

«Ещё немножечко побуду счастливой. После он и прикасаться ко мне не захочет», — подумала Мариса.

— Никак не удавалось его выставить раньше. Арвел бывает удивительно настырным, — с досадой пояснил Рин..

— Не доверяешь ему?

— Ни капли доверия. Есть причины.

Ты хотела что-то сказать?

— Я? — она невольно отклонилась, но быстро нашла безобидную отговорку. — Я поняла, что не смогу жить без тебя, Рин.

Он молча с силой прижал её к себе. В его неосознанном движении выплеснулись отчаянье и любовь.

— И я! Если потеряю и тебя… — Северин не договорил, лицо застыло маской. — Ни в чём не будет смысла, — он молчал не меньше минуты. — Все, кого я любил ушли навсегда. Я никому не рассказывал о ночи в родовом склепе, но хочу, чтобы ты знала обо мне всё.

Мариса слушала, боясь неловким словом помешать Рину в признании. О традиции провожать умерших, проводя ночь подле тел, она слышала и раньше. Старший мужчина в семье брал на себя эту обязанность. Тринадцатилетнему Северину пришлось стать стражем мёртвых.

— После прямого магического удара тело отца превратилось в иллюзорную статую, но я увидел трухлявые останки. Казалось, из него вытянули все силы дара вместе с чуждой магией креаторов. Первое, что смутило мою юный, но пытливый ум. Искажённая взрывом сила выбивает природный дар, при соприкосновении раздирает кожу, но не иссушает магов, — плечи Северина напряглись, дыхание тяжело вздымало грудь.

Всей душой Мариса ощущала его горе, слёзы душили, не смея вырваться на свободу. Она уткнулась лицом в плечо мага, принимая на себя боль и мучаясь от вины Фроста Талеса. Не затей отец повторного ритуала с печатью на двери Зала Иллюзий, многие семьи не потеряли бы родных.

— Тело мамы стало вторым доказательством, что с погибшими проводили манипуляции. Она почти не изменилась, но выглядела полностью обескровленной. Прощаясь, я обнял её, долго держал за руку. Вся исколотая, с надрезами на шее, кисти… Заметив, я осмотрел тело. Я рос в семье целителей и немного понимал, какие действия предпринимают лекари в таких случаях. Вистиана стала последним доказательством.

Сглотнув, он судорожно вдохнул, голос заледенел.

— Она была красивой и доброй. Всегда спокойная, с улыбкой смотрела на проделки младшего брата. Иногда я вредничал, как все мальчишки. Если бы можно было вернуть прошлое… Сестра жила несколько дней. Магия взрыва прошлась по ней, осела на коже, но не убила. Один раз меня пустили навестить Висти в лазарете, куда свезли всех пострадавших. Надежда оставалась. Лекари заверили, что она придёт в себя. На следующий день раненые начали умирать один за другим. Делвин не хотел допускать меня к телу Вистианы под предлогом заботы о безопасности. Совет выпустил приказ не выдавать мёртвых, которых посчитали заражёнными магией иллюзий. Я настаивал, требовал, умолял и добился ночи в усыпальнице.

На этот раз Северин молчал так долго, что Мариса не выдержала.

— Что с сестрой?

— Вся изрезана. Пустая. Без дара и крови. Они искромсали её, древние боги знают зачем! Нет, теперь-то я знаю! После пытались залечить раны, чтобы тело выглядело пристойно, но умирающая плоть плохо поддаётся воздействию зелий и мазей.

— Кто и зачем?

Она совсем ничего не понимала, стоя на пороге безграничного ужаса, куда и заглядывать было жутко. Северин жил с этим десять лет. Он посмотрел на Марису изменившимся взглядом, потемневшим и тягучим. Смятение и чувство вины отразились в нём.