Сломанная подкова
Шрифт:
Локотош выхватил пистолет.
— За измену Родине, сволочи!— Раздалось несколько выстрелов. Командир отряда пытался выхватить парабеллум.
Локотош забрал их документы и оружие.
Может быть, мотоцикл впервые со дня выпуска давал такую скорость по таким дорогам. Локотош уходил в безлюдные степи, где совсем еще недавно паслись бесчисленные стада скота и отары овец, а сейчас — пустыня. Пахло полынью, дул в лицо подогретый воздух, и только мотоцикл нарушал тишину.
Больше недели петлял Локотош по пустынным степям.
— И все на мотоцикле? — спросил Кулов.
— Нет. Мотоцикл на другой день
— Недорого. В Нальчике вам дали бы больше,— пошутила Ирина.
— Двое суток я гостил у него, набирался сил. Иначе не смог бы выбраться с Черных земель. Три дня шел, вернее — три ночи. На Черных землях нет сплошной линии обороны. Отдельные узлы. То же самое и у нас. Проникают друг к другу в тыл запросто. Узлы обороны по дорогам и населенным пунктам. Ориентироваться легко. Важно не напороться на засаду или разведчиков... Переоделся, конечно. Старался ни с кем не говорить до самого Гудермеса. Там выяснил обстановку. Поехал в Грозный, потом в Орджоникидзе. Оттуда уже сюда. Узнал, что вы живы, на своем месте, вам близко все, что связано с нашей дивизией... На двадцать второй день я вот у вас... Решайте.
— Правильно сделали,— улыбнулся Кулов.— Бешто-ев у меня тоже был. Он рассказывал о вас, по строил догадки. Я вам верю. Мы разберемся. Бахов встретится с вами. Он человек опытный, отыщет в амбаре и то зерно, что мышь спрятала в норке. Бахов сейчас руководит строительством прохода в скалах. Говорит: оседлал Кавказский хребет. Все боевые силы там. Они воюют пока со скалами. Мы строим «окно в небо» — дорогу через Кавказский хребет.
— И Бештоев там?
— Нет. Бештоев в Чопракском ущелье. Он там и бог, и царь, но... пока не герой. Его называют комиссаром района. А вас я назначаю командиром отряда. Ядро его — ваши же конники. Их мало осталось. Многих Бештоев распустил.
— Спасибо за доверие, товарищ Кулов. Я бы предпочел вернуться в действующую армию.
— Отряды самообороны — тоже армия. Там нужны умелые командиры. Документы получите сейчас...
— Слушаюсь.
Раздался резкий телефонный звонок. Ирина вздрогнула. Звонил черный телефон с гербом, о котором Кулов говорил: «Не подпускай к нему никого». Кулов всем корпусом повернулся к телефону и с достоинством взял трубку:
— Слушаю.
«Неужели Москва,— подумала Ирина.— Может быть, надо выйти из кабинета, чтобы не присутствовать при секретном разговоре». Но Кулов сделал останавливающий жест: «Сидите».
На проводе был представитель Центрального Комитета партии. Кулов знал его и говорил с ним, как со старым знакомым, охотно. Он коротко доложил обстановку. В предгорьях Кавказа идет напряженная битва. На карту поставлена судьба народов. На пути гитле-
ровцев непреодолимым оказался не Кавказский хребет, а стойкость советских людей. Немцы всего в двадцати километрах от Нальчика, тем не менее жизнь налаживается, идет подготовка к пленуму обкома партии, к возвращению из эвакуации учреждений, предприятий...
Голос из трубки прервал его: «Не рискованно ли это?»
— Посоветуемся с членами пленума. Некоторые настаивают вернуть в первую очередь машинно-тракторный парк, чтобы вовремя управиться с озимым севом... Соберемся не в Нальчике, нет, в колхозном клубе, подальше от линии фронта... Соседи? Звонил хозяин Дагестана... В битву вовлечены
Кончив разговаривать, Кулов набросал несколько слов в своем блокноте, вырвал листок и протянул Ирине:
— Напечатайте на машинке.
Ирина вышла из кабинета.
— Принимайте отряд. Действуйте так же дерзко, смело и находчиво, как в степях Калмыкии. Будут вопросы — ко мне. Звоните, пишите. Может быть, Бешто-ев и не придет в восторг от вашего назначения. Ничего. Он коммунист. Поймет. При случае и я заеду. Кстати, не все у него в порядке. Есть жалобы. Все на месте узнаете. Наведите порядок, превратите отряд в железный батальон. А то они там больше охотой на туров занимаются. Бештоев занят гражданскими делами, поставляет продукты строителям дороги, заготовляет корма, а боевой подготовкой у него занимается бывший завзаготба-зой Азрет Кучменов. Военспец называется. Военное дело берите в свои руки. В Чопракском районе у нас огромное количество скота. Надо ущелье превратить в неприступную крепость, чтобы сберечь скот. Построим «окно в небо» — скот перегоним в Сванетию. А ущелье все равно превратим в неприступную крепость. Без опытных командиров с этой задачей нам не справиться...
Ирина принесла записку на подпись.
В приемной Локотош задержался на минуту, чтобы поговорить с Ириной. Ему хотелось узнать, скоро ли вернется Апчара и как добраться до Машуко. Он обязательно должен заехать к Хабибе. Это его долг перед
Альбияном. С какой радостью Ирина сама пошла бы с Локотошем. Но телефоны приковали ее к себе.
— А на чем вы поедете в Чопракское ущелье? — В дверях показался Кулов.
Капитан растерялся.
— Доберусь как-нибудь...
— Почему как-нибудь? Командир должен прибыть в часть достойным образом. А то пришел капитан пешком, усталый, голодный... Авторитета не будет. Ирина, спустись с капитаном вниз, скажи шоферу, пусть довезет Локотоша до Чопракского райцентра.
— Стоит ли, Зулькарней Увжукович?
— Стоит. Очень стоит. Для Бештоева это имеет значение. Он скорей поверит моей машине, чем записке.
Через несколько минут капитан Локотош мчался на лимузине в сторону ущелья.
ф ГЛАВА ВТОРАЯ
ЧОПРАКСКИЙ ГАРНИЗОН
Ла-иллах-ил — аллах! Откуда? С приветом от Гитлера? — Якуб Бештоев чуть не умер от изумления, когда из машины Кулова вышел не сам хозяин, как можно было бы ожидать, а человек, которого он давно похоронил.— Отыскал все-таки нас?! Каким это образом? На легковой прикатил, а по знакам вроде не генерал.
— Какой генерал! Не до жиру, быть бы живу...
— Из плена?!
— Да нет, пронесло.
— Ну давай, давай, гостем будешь. Надолго?
— Я не в гости, а по делу и насовсем.
Как бы в подтверждение слов капитана подошел шофер и обратился по-военному:
— Товарищ капитан, разрешите ехать...
— Да, пожалуйста. Спасибо. Передайте сердечную благодарность товарищу Кулову. Доложите: все в порядке. Через несколько дней напишу ему докладную. А может быть, приеду сам. Только вот осмотрюсь.— Ло-котош говорил все это больше для Бештоева, чем для шофера.