Сломанная роза
Шрифт:
— А давайте в третий раз послушаем? — предложил один из товарищей, закуривая сигарету. — Мне особенно понравилось то место, где он говорит о пышном побеге этих инвалидов. Хрестоматийная история, парни. Про нее даже в учебниках написано — о том, как не должны работать компетентные органы при предотвращении побегов из мест заключения.
Он очнулся на какой-то даче — в холоде, голоде, в ворохе несвежих покрывал, да еще и одетый. Смутно вспоминалось, как прощались с Котом, даже обнялись на прощание, наговорили кучу нехарактерных слов, как Кира привезла его в заброшенный дачный поселок, с которого давно разъехались даже самые
Как-то не чувствовалось морального удовлетворения от содеянного. Тоскливо было на душе. Судя по звукам извне, на улице накрапывал дождь. Он погладил по плечу спящую женщину, поднялся, побрел к холодильнику. Печально уставился на содержимое, оставленное непонятно кем и для кого. Удалил обертку с колбасы, откусил от палки. Пожевал, с отвращением проглотил. Он привык питаться всякой гадостью, но колбаса из заменителя сои — это уже чересчур. Он допил остатки кефира, закрыл холодильник.
Кира не спала, села на кровати, уставилась на него исподлобья, как-то недружественно. Логично, он и сам после суток беспробудного сна с трудом вспоминал, кто он такой.
— Привет, — он улыбнулся. — Как дела? Есть идеи? Займемся случайным сексом?
— К черту, — проворчала она. — Я сегодня даже в зеркале не отражаюсь…
— Нужно помыться. — Вадим брезгливо повел плечами. — Пока не помоюсь, к тебе не подойду, стыдно. Вот приведу себя в божий вид и буду как новенький. Ведь что такое новое?
— Хорошо отмытое старое, — проворчала она.
— Точно, — удивился он. — Мы с тобой даже шутим одинаково. Кстати, ты не в курсе, где здесь можно помыться?
— В тазике, — вздохнула Кира. — Посмотри за печкой. Вода в баке. Если не замерзла.
— Звучит не очень, — оценил Вадим и забрался в печку, которую не мешало бы растопить. Дрова в наличии имелись — целое ведро.
Кира тяжело вздохнула.
— Что не так? — спросил Вадим, загружая в печку дрова.
— Мы все умрем, — вздохнула она.
— Неужели? — удивился он. — Когда же?
— Ты — сейчас, я — позднее…
В ее словах было что-то, что заставило оторваться от печки и даже подняться на скрипящих ногах. Кира сидела в постели, бледная, какая-то распотрошенная и целилась в него из угловатого черного пистолета. Вадим сглотнул, попятился. Судя по ее лицу, она не шутила. Остановиться было трудно, но он остановился. Совсем паршиво стало на душе.
— Ты что? — пробормотал он.
— Ничего…
— А как же «не берите проблемы с собой в постель»? — натужно пошутил Вадим. — Ты спала с этой штукой? Наверное, сны не совсем удачные снились?
— Вадим, мне совершенно не хочется шутить, — медленно проговорила Кира.
— Тогда объясни, что это значит.
— Ты уже догадался…
— Понимаю… — он говорил с трудом. — Я обещал, что после того, как все закончится, я не буду сопротивляться и позволю себя убить…
— Вот видишь…
— Но я по наивности считал,
Она прицелилась ему в грудь и выстрелила. От грохота заложило уши. Вадим шатнулся, оба побледнели еще больше. Потянуло порохом. Они молчали не меньше минуты, с ужасом смотрели друг на друга.
— Почему-то ты не падаешь, — слабым голосом констатировала Кира. — Падай, ты в принципе убит…
— Практически наповал, — вздохнул Вадим. — Это «Глок» Черепа. Он исстрелял боевые патроны, у него оставалась лишь коробка холостых. Возможно, по ошибке сунул в карман. Мы избавились от всего оружия, я оставил только эту штуку…
— Хотел проверить, смогу ли я в тебя выстрелить?
— Грешен…
— Выходит, ты мне не верил? — напряглась девушка.
— А это не подтверждение? — он был настолько потрясен, что до сих пор не мог поверить в случившееся. А Кира сверлила его неприязненным взглядом.
— Нет, дорогой, не подтверждение. Я знала, что в «Глоке» холостые патроны. Я умею обращаться с оружием, знаю, как проверить обойму и чем холостые патроны отличаются от боевых. Неужели ты на минуту поверил, что я смогу тебя убить? Это трудно до сих пор осмыслить, но я тоже считала, что между нами что-то произошло…
— Тогда зачем все это, Кира? — тьма безысходности накрыла душу, он начал задыхаться от отчаяния. — Ты просто взяла и все испортила…
— Просто я дура, — она попыталась улыбнуться, но не вышло. — В любом случае, Вадим, у нас с тобой ничего не выйдет. По определению. Это тупик. Я не смогу перешагнуть через свою память. Лучше жить без смысла. Все, что было между нами, все, что ты навоображал… Это ничто. Аннулировано. Такого быть не должно…
Он не стал дослушивать. Ком стоял у горла, и слезы рвались наружу. Он сунул ноги в свои ботинки, забрал сумку, висящую на вешалке, и, не оборачиваясь, покинул дачу.
Пару часов спустя подтянутый мужчина с сумкой на плече, одетый без претензий, подошел к крыльцу районного управления внутренних дел. Он был бледен, но спокоен. Прежде чем войти, он покурил на крыльце рядом с «рекламным» щитом, повествующим, кого именно в данный момент разыскивают местные органы. Он полюбовался на свой портрет, висящий на почетном месте, покосился на парочку патрульных, которые курили рядом. Сержанты тоже на него покосились, но ничего не сказали. Выбросив сигарету в урну, он вздохнул и вошел в лоно законности и правопорядка, решительно зашагал к застекленному помещению дежурного. Капитан с обратной стороны окошечка, окруженный телефонами, журналами и компьютерами, был страшно занят — общался с обладателем аналогичных звездочек, и речь шла о слабом поле — оба скабрезно хихикали и отпускали сальные шуточки. Вадим терпеливо ждал. Наконец «посторонний» удалился, а несущий службу раздраженно покосился на посетителя. Вадим вежливо поздоровался. Дежурный кивнул.
— Вы что-то хотели, гражданин? — людей с улицы в этом «привилегированном» заведении явно не любили.
— Прошу прощения, что отрываю, — сказал Вадим, — но я в розыске.
— В каком еще розыске, мужчина? — вздохнул дежурный.
— Ну, не знаю, — озадачился Вадим. — Думаю, в федеральном. А какие еще существуют? Моя физиономия красуется на вашей доске — там, — он кивнул на дверь. — Если не поленитесь встать и посмотреть…
Пронзительно зазвенел телефон под рукой у капитана. Тот вздрогнул.