Сломанная жизнь
Шрифт:
— Аарон ещё не учится в колледже, — сказал Аллен, голосом, полным беспокойства за брата. Аарон рассеянно смотрел на столовые приборы на столе, его дыхание было быстрым и тяжёлым. Аарон был на начальных стадиях панической атаки и переживал, что это будет значить для него посреди переполненного ресторана. Лицо матери поплыло у него перед глазами, когда он беспомощно поднял на неё взгляд.
— Спасибо, сынок, но я спрашивал твоего брата, — многозначительно произнёс его дедушка и посмотрел на Аарона для более подробного ответа.
Любой, кто знал Аарона, знал, что дед в этом плане будет разочарован. Не поднимая глаз, Аарон
— Я думаю над этим.
— Дедушка, угадай что! — произнёс Антони, успешно перехватывая внимание деда, подробно рассказывая о своём последнем футбольном матче: гол, который он забил, идеальный пас, который он передал для следующего гола, и пас головой, который помог выиграть игру. Его взгляд танцевал, и Аарон смутно помнил такой же восторг, когда говорил о каких-нибудь своих самых сложных дебатах, но казалось, будто это было вечность назад. Он завидовал сиянию Антони, пока наблюдал за ним краем глаза, но молча поблагодарил брата, так как разговор держал занятыми и бабушку, и дедушку Аарона, отвлекая от него внимание.
Официантка вернулась и расставила напитки. Когда она поставила перед Аароном его колу, он схватил стакан, достал трубочку и выпил всё до последней капли, не дыша, после чего поставил стакан на стол. Сахар и кофеин казались в его организме наркотиками, пока углеводы успокаивали его желудок. Он закрыл глаза, пока официантка смотрела на него. Спустя мгновение Джон начал заказывать закуски, так же как и в случае с напитками отводя внимание от Аарона, руки которого начинали дрожать под столом.
— Я буду лингвини Альфредо, — сказал Джон с натянутой для официантки улыбкой. От напряжения поддержания имиджа счастливой семьи начали проявляться морщинки вокруг его глаз. Мишель заказала равиоли, как и её мать. Дедушка Аарона решил выбрать лазанью, о которой говорил до того, как выросло напряжение. Антони, вечный любитель спагетти, выбрал именно это блюдо, с мясными шариками. Всё шло хорошо, пока Аллен заказывал маникотти, а затем настала очередь Аарона. Очень тихим голосом, он попросил тарелку куриных наггетсов и картошку-фри.
— Простите, сэр, только дети двенадцати лет и младше могут заказывать из детского меню, — сказала она слегка язвительным тоном, и скорее всего ожидала, что Аарон выберет что-то другое. Когда за столом стало совершенно тихо, будто наступило затишье перед бурей, Аарон сжал руки в крепкие кулаки и опустил на них голову. Его дыхание стало ещё тяжелее, и прежде чем кто-нибудь, включая шокированную официантку, успел заговорить, вмешался Антони.
— Мэм, мне двенадцать. Пожалуйста, принесите мне куриные наггетсы, — Аарон поднял голову на голос брата и увидел, что официантка смотрит на него. Затем, будто запоздало вспомнив, Антони добавил: — Вы могли бы принести моему брату спагетти с мясными шариками? — это привело официантку в себя, и она отвела взгляд от ужаса разрушенного лица Аарона.
— Я… я могу это сделать, — сказала она, всё ещё немного потрясённая поведением Аарона. Вернувшись обратно в свою заученную рутину, она начала собирать меню. Все передали свои меню Аллену, а он протянул их официантке. Одно меню выскользнуло из её хватки и ударило Аарона по плечу, прежде чем она успела его схватить. Извинение застряло в её горле, когда Аарон отдёрнулся так резко, что перевернул свой стакан с водой. Он встал со сжимающей сердце спешкой и попятился прочь
— Аарон, — быстро произнёс Аллен, привлекая внимание брата. — Давай выйдем на улицу на пару минут.
Аарон на мгновение дико огляделся вокруг и увидел печаль своей матери. «Пожалуйста, не отсылайте меня. Пожалуйста. Я не могу». Он встретился с шоком своих бабушки и дедушки, прежде чем столкнулся взглядом с Алленом. Яро кивая, он позволил Аллену увести его от столика и осторожно обвести вокруг глупо заинтересованных посетителей за другими столиками, пока они не дошли до холла. Не трудясь ответить на прощание хозяйки, они практически побежали к двери.
Дверь распахнулась, когда Аарон прорвался сквозь неё, чуть ли не бежа к краю парковки. Добравшись туда, он остановился, опираясь ладонями на колени. Лицо Аарона слегка блестело от пота, пока он жадно глотал воздух. Аллен не мог ничего сделать, кроме как стоять рядом с ним, с беспомощным видом и очень осторожно стараясь не прикасаться к брату.
— Аарон, посмотри на меня, приятель… Дыши… — Аллен начал делать медленные глубокие вдохи. — Всё в порядке, Аарон, просто дыши, — его глубокое дыхание было преувеличенным, пока он пытался заставить брата словить его ритм.
Из ресторана вышла пожилая пара, с опаской наблюдая за ними, проходя мимо парней к своей машине. Мужчина, должно быть, лет семидесяти, тяжело опирался на свою трость, в то время как под другую руку его держала жена. Снова оглянувшись на Аарона, пока помогала своему мужу сесть в их седан цвета морской пены, женщина повернула своё морщинистое лицо к Аллену и нахмурилась. Когда Аллен ничего не сказал, она медленно обошла машину и села за руль. Выезжая с места, она чуть не задела минивэн, припаркованный в ряду позади неё. Двое парней смотрели, как они медленно уезжают, вливаясь в движение за пределами парковки.
Наконец, Аллен перевёл взгляд обратно на Аарона, который глубоко и медленно дышал, глядя на брата. Ему помогало сосредоточиться на чём-то, что прикрепляло его к настоящему, когда разум хотел вернуться назад в то тёмное место и держать его там до тех пор, пока он не закричит.
— Спасибо, — прошептал Аарон и закрыл глаза от угасающего дневного света, когда тьма в его разуме начала отступать, и его лёгкие снова медленно заработали. Каждый вдох давался легче предыдущего, хоть его лицо и шея по-прежнему горели. Майка с длинным рукавом прилипла к его спине от жары и напряжения приблизившегося срыва. Аарон продолжал делать медленные глубокие вдохи ещё несколько минут, пока не почувствовал больше спокойствия. Открыв глаза, он посмотрел на Аллена и увидел, что его собственная грусть отражается на лице брата.
— Аарон, ты мой брат, и я тебя люблю. Я сделаю ради тебя что угодно, приятель, — Аллен хотел было положить руку на плечо брата, но затем опомнился.
— Я тебя тоже люблю, малой, даже если это я должен присматривать за тобой, — сказал Аарон с настоящим раскаянием. Это была его работа — присматривать за братьями, а не наоборот. Его убивало то, что они вынуждены были относиться к нему как к какому-то инвалиду, потому что он не мог функционировать. Одно меню ударило его по плечо, и он потерял над всем контроль. Он не мог так жить. Он просто… не мог. Что-то нужно было менять. Он просто не знал, что может сделать, чтобы это осуществить.