Сломанные

Абрамова Маргарита

А сейчас так захотелось увидеть отца, с которым в силу обстоятельств очень редко видимся. Теперь только через десять дней, а может и больше, получу разрешение на это. Ходатайство на встречу подала, осталось подождать положительного ответа. Надеюсь у него все нормально. Распечатала новые новости в области медицины, в частности по хирургии, интересные нововведения, всякие предложения, а также изменения в законах, положениях. В общем, всё то, что может показаться ему интересным. Он делает вид, что ему ничего не нужно и, скорее всего, ему трудно признаться в нехватке чего-то, молчит обо всем плохом, бережет меня от этих вещей. Понятно, что ему там не легко и не сладко. Интеллигентный человек,

врач, что спасал жизни, и такое. Черное пятно на его репутации, карьере. На всем. Не такой судьбы ему хотела мама. Она иногда заводила об этом разговоры, он всегда одёргивал ее, не мог слушать о жизни в полную меру после ее смерти. Но она надеялась, что, пусть не сразу, но он отпустит ее, примет ее уход. А что мы имеем в итоге? Лишение свободы, невозможность заниматься любимыми делами и работой, даже с дочерью видеться раз в месяц. Десять лет потерянной жизни. Это все не помещается у меня в голове, пазл не может сложиться. Ну не ассоциируется у меня, не укладывается в правильную картину мира - мой отец и то, что он совершил. Похоже, плохое время у нас было, раз папа там, а я вообще запретила себе о чем-то помнить.

В записке сказано, чтобы я ничего ни у кого не расспрашивала, поэтому так и поступаю. Доверяю себе в этом вопросе. И когда вижусь с отцом, всегда на языке крутится один и тот же вопрос, но я не произношу его, не могу заставить произнести себя волнующие меня слова. Только «Пап, а …». Он поднимает свой взгляд и смотрит мне глаза. В такие моменты, как будто все понимает о чем хочу спросить по этой паузе, повисший между строк. Спустя секундную заминку всегда улыбается, и я не могу продолжить. Я знаю, что он знает то, чего не знаю я.

Глава 15

РОДИОН

Воскресенье далось не легче. Бегал ночью долго, точнее это уже было ранее утро, четыре часа – это утро. Два часа – с четырех до шести, а потом еще час сидел в парке на лавочке. Весь взмокший с взлохмаченными волосами. Со стороны любой человек бы испугался такого типа в одиноком месте, или приняли бы за бомжа. Картонку бы под бок для общей достоверности. Лег на спину, реечки скамьи неприятно врезались в спину, но мне было уже все равно, холод прошелся по телу, накатывала дрема, я пропустил этот озноб через себя, смиряясь и расслабляясь, чтобы тело не било дрожью. Помогло. Дыхание выровнялось, веки сомкнулись.

Очнулся от яркого солнца. Судя по всему, прямо тут отрубился и проспал до самого восхода солнца. Еле привстал, спина затекла и если бы могла говорить, то сейчас ругалась матом. Добрался не спеша до дома, принял душ. Контрастный, сначала горячий, а следом прохладный, приводящий тело в чувства, заставляющий собрать мысли в кучу. Чем занять оставшееся время не знал. Есть не хотелось. Спортзал тоже отменялся, набегался, а то завтра на работу точно не в состоянии буду подняться.

Взглянул на телефон, но сразу отмел желание позвонить Даше. Плохая затея. На глаза попалась кофта, в которую она куталась ночью. Да что ж такое! Оставил телефон дома и отправился к Егорычу.

Машины у меня больше не было. Теперь перемещался общественным транспортом, ну и по необходимости такси. Егорыч жил далековато от меня, остановок шесть, но без пересадок, так что жаловаться не приходится, сел и поезжай себе до пункта назначения.

Хотел отвлечься, чем-то может помочь ему. А в итоге дед просто смотрел телевизор, очень увлеченно, какой-то советский фильм про войну. Ничего не оставалось, как тоже присоединиться. Сел в кресло по-соседству. Как-то само собой увлекся и я, заставив на полтора часа забыть терзавшие душу и разум думы. Но фильм закончился, Егорыч подозрительно на меня посмотрел, будто запуская процесс считывания

моего состояния. Старался держать морду кирпичом, не выдавать эмоций, но толи профессионал попался, толи мне это не удалось, он меня довольно хорошо знал. Сейчас, к привычному спектру переживаний, добавился новый оттенок, ранее мне не знакомый, или давно позабытый. Я и сам страшился разматывать этот клубок, не понимал как реагировать на события. Прошлое сильно проросло в настоящее и я уже смирился и привык к этой постоянной ноющей боли. Но как показала вчерашняя ночь – это не так. Напился, разбередил старые раны, причем на глазах у Даши. Ей тоже было знакома боль утраты, я даже не удивился этому, есть в ней что-то такое, во взгляде можно заметить. Но сможет только тот, кто сам через подобное прошел.

Ну приоткрыл я завесу перед девушкой, ничего же страшного не произошло… Тогда почему что-то угнетает внутри, не дает покоя? Старался гнать мысль о том, что будь Даша не девушкой, а парнем, другом, то я этого не чувствовал, не варился в котле противоположных ощущений, борющихся друг с другом. Мне было стыдно перед самим собой и перед ней одновременно.

И что мог понять Илья Егорович, когда я и сам запутался?!

Обустроились на веранде, хозяин принес час с баранками.

– С Дашей общался что ль?

– С чего ты взял? – ответил вопросом на вопрос.

– Да что тут «брать», ты когда в прошлый раз от нее пришел задумчивый был, а в этот раз пуще прежнего.

– Я пригласил ее на корпоратив…

– Понапридумывают слов иностранных, это все с 90х пошло, - привычно занудел дед, - И что на кооперативе случилось? Тьфу, на корпоративе - быстро исправился.

– Я напился.

Егорыч приподнял брови, удивляясь услышанному.

– Ну а Даша что?

– Домой меня довезла.

– И вы с ней того? И тебе теперь стыдно?

– Дед, ты как скажешь… Мы с ней друзья…

– Ну и между друзьями, когда они мужчина и женщина, может случиться, особенно по-пьяни то. Нам мужикам всегда продолжения банкета хочется…

– Не было ничего…

– Не было и ты жалеешь теперь? И не смотри на меня так исподлобья по-волчьи, чего тогда так печально об этом говоришь?

Хотелось сказать, что выдумывает он уже того, чего нет, но не стал ничего опровергать.

– Олесей я ее назвал…

Ирония со старческого лица ушла, пришло понимание.

– Да девушки не любят, когда их чужими именами называют, - вот умеет он перевести разговор, будто в этом суть проблемы.

– Да, не любят, - Егорыч утвердительно кивнул, но мы оба понимали, что речь не о том.

– Познакомишь то с подругой своей?

– Если сватать не будешь, то обязательно.

– Тебя что сватай, что нет, всё бесполезно.

Мы еще немного посидели, поговорили ни о чем, а потом я ушел к себе, желая, чтобы выходные скорее закончились и можно было погрузиться в работу. Старался немного отстраниться от ситуации. Решил дать себе время. Разрывать все связи с Дашей глупо и грубо, она не заслужила такого отношения, но поменьше общаться все же стоит.

К тому же близится девятнадцатое число, и я на взводе. Эта беременная жена шефа на раз-два вывела меня из равновесия. Не то, чтобы я каждый раз при виде беременной женщины впадал в истерику или напивался, нет. Видимо, поход на этот вечер выступил триггером, мы с женой в тот вечер ехали как раз на подобное мероприятие. Вот и случилось короткое замыкание.

Но понедельник не принес облегчения. Никто не хотел работать, всем хотелось обсудить выходные, обменяться мнениями о мероприятии. И как бы я не хотел втянуться в рабочий процесс, со всех сторон доносились разговоры, вытягивая меня из него и заставляя окунуться в недавние воспоминания.